29 октября, 2013

ЖАРКОЕ НЕБО ЕГИПТА

Артем ХАНДАНЯН

Артем Григорьевич Ханданян родился 5 декабря 1927 г. в г. Баку в семье рабочего. После окончания в 1946 г. спецшколы ВВС № 18 в г. Ереване поступил в Бакинское пехотное училище. После окончания училища с 1949 г. служил в войсках: командиром взвода, секретарем комсомольской организации батальона, секретарь комитета комсомола полка. В 1956 г. окончил Военно-политическую академию им. В.Ленина. Дальнейшее прохождение службы: заместитель командира ОИСБ по политической части, инструктор, инспектор политотдела 7 гв. А, начальник ПО ОА ПВО, начальник ПО ВИРТА. Закончил также ВАК при артиллерийской академии в г. Ленинград (1961), ВАК при академии им. Ленина (1974). Член КПСС с 1950 г. Неоднократно избирался в местные партийные и советские органы. Был делегатом XXVI съезда КПСС, участником XIX партийной конференции (1988). Дважды выполнял интернациональный долг: в 1971–1972 гг. находился в Египте в должности начальника ПО дивизии; в 1986–1989 гг. – заместитель ГВС при МО Сирии по политчасти. Общая выслуга в Советской Армии – 45 лет, из них календарных – 44 года, в том числе на политработе – 40 лет. Генерал-майор. Награжден орденами Трудового Красного Знамени (1971, 1975), Красной Звезды (1972), «За службу Родине в ВС СССР» III степени (1977), 14 медалями и 8 наградами зарубежных стран. Имеет также Почетную грамоту Верховного Совета СССР, Грамоты ЦК ВЛКСМ, ЦК ЛКСМ Украины, Азербайджана, Армении и ряда областей. Награжден знаком ЦК ВЛКСМ «За воинскую доблесть», именными наручными часами от Министра обороны СССР (1968). С ноября 2003 г. академик, профессор Академии по проблемам безопасности, обороны и правопорядка. Член Президиума Союза ветеранов Войск ПВО страны.

ЖАРКОЕ НЕБО ЕГИПТА

В составе специальной дивизии ПВО мне пришлось принять участие в защите воздушного пространства Египта в 1970–72 гг. С того времени прошло более тридцати лет. Долгое время участники тех событий вынуждены были молчать. Достаточно сказать, что первое упоминания в открытой печати об участии советских военных специалистов по отражению воздушных налетов израильской авиации на территории Египта относятся к 1988 г.

Нас, безвестных участников войны на Ближнем Востоке воскресили, вернули из забытья, официально признали воинами-интернационалистами, наградили почетными грамотами Верховного Совета СССР, предоставили положенные льготы... лишь двадцать лет спустя.

Что же происходило в конце 1960–1970-х гг. в этом регионе, и почему советские военнослужащие оказались там?

В начале июня 1967 г. Израиль нанес сокрушительный удар по Египту, Сирии, Иордании и Ливану. Используя внезапность и превосходство в авиации, при поддержке разведслужб НАТО и США, Израилю в так называемой «шестидневной войне» удалось добиться полной победы. Были захвачены полностью территория Палестины, часть Сирии, Синайский полуостров. ПВО Египта была полностью уничтожена.

К началу 1970-х гг. Израиль начал безнаказанно наносить удары с воздуха по объектам египетских войск, жилым массивам, заводам, школам, больницам.

В такой обстановке президент Египта А. Насер обратился к руководству Советского Союза с просьбой прикрыть нашими боевыми частями ПВО воздушное пространство его страны сроком на два года. Это время было необходимо для подготовки в СССР египетских расчетов ЗРК и восстановления разрушенной собственной ПВО.

Просьба египетского президента была неожиданной и необычной. Два дня шло сложное и многоплановое обсуждение в руководстве страны, в заинтересованных ведомствах. В итоге было принято решение сформировать специальную ракетную дивизию ПВО и направить ее в Египет. В целях выполнения этого решения правительства МО СССР совместно с аппаратом Главнокомандующего войсками ПВО страны был разработан план под кодовым названием «Кавказ».

Личный состав специальной дивизии, набранный из частей и подразделений ряда объединений ПВО страны, не имел представлений о конкретных целях предстоящей боевой задачи и месте назначения. В то же время с каждым была проведена беседа о его согласии ехать в спецкомандировку. Военнослужащие прошли медицинскую комиссию на предмет годности к службе в районах с жарким, сухим климатом.

Первый состав дивизии возглавлял генерал-майор А.Г. Смирнов, начальником штаба был назначен полковник В.М. Болтян, начальником ПО полковник В.Г. Михайлов. Полученные комплексы «Печора» предварительно обстреляли. В черноморских портах отправки личный состав переодели в гражданское платье и отобрали документы. Военнослужащие во время перехода морем находились в трюмах.

В порт назначения – Александрию – прибыли глубокой ночью. Сразу началась разгрузка и перекраска техники в песчаный цвет. Все были переодеты в египетскую полевую форму без погон и без знаков различия.

Перед дивизией была поставлена следующая боевая задача: прикрыть столицу страны город Каир, морские порты Александрию, Мерса-Матрух, порт Сайд, а также Асуанскую плотину и ряд объектов внутри страны.

С прибытием на позиции началась напряженная, физически тяжелая работа по развертыванию техники, приведения ее в боевую готовность. Бесконечные тренировки по свертыванию и развертыванию техники, передислокации на запасные и ложные позиции. Они проводились днем и ночью до состояния, когда человек работает в режиме «осмысленного автоматизма».

Союзные нормативы были перекрыты в 2–2,5 раза. При тренировках добивались также полной взаимозаменяемости. Одновременно, командиры всех степеней, инженерно-технический состав, формировали у личного состава морально-психологические качества, воспитывали у них уверенность в надежности и безотказности работы техники в пустынных условиях.

Действительно позиции большинства дивизионов находились именно в таких условиях и не были защищены от палящего солнца. Техника работала круглосуточно, находясь под напряжением. Сроки готовности к открытию огня диктовались подлетным временем авиации противника и были минимальными – от 30 секунд до 4,5 минут.

В первый же час несения боевого дежурства зрдн подполковника Н.М. Кутынцева, расположенный в г. Каир сбил первой ракетой самолет, летящий со стороны Израиля. Однако это оказался арабский самолет Ил-28, и это было воспринято как ЧП.

Главный военный советник в ВС Египта генерал-полковник И.С. Катышкин принял решение откомандировать Н.М. Кутынцева и командира бригады Э.М. Ржеусского обратно в Союз, мотивируя это тем, что они неподготовлены к выполнению боевой задачи. Но комдив А.Г. Смирнов разобрался в происшествии и убедительно, на фактах, доказал, что офицеры действовали грамотно, в соответствии с обстановкой.

Самолет в полетных заявках не значился, на запрос «ЯСС» не ответил. Решение на открытие огня по самолету, летевшему на высоте 150-200 метров, командир принял только после получения информации от арабских офицеров, дежуривших на ЦКП, что в воздухе нет арабских самолетов.

Начальник Генерального штаба АРЕ генерал Садек также сказал, что советские офицеры все сделали правильно, а уничтожение самолета произвело хорошее впечатление на весь личный состав их армии.

Э. Ржеусскому и Н. Кутынцеву командиром дивизии были объявлены взыскания, и они остались для выполнения боевой задачи.

Первый противовоздушный бой с реальным израильским «Фантомом» провел зрдн под командованием капитана В.П. Маляуки. При обнаружении цели капитан ничем не выдал своего волнения подчиненным, продолжал четко и уверенно отдавать команды, как при обычной тренировке. Заметив, как от волнения у записывающего ДКП лейтенанта Гурова застучал по тетради карандаш, он сказал:

– Спокойно, товарищи, не волнуйтесь, сейчас собьем.

Когда офицер наведения, старший лейтенант Гнетиев доложил ему о подходе воздушного противника к зоне пуска, то против обычного, услышал неуставной, спокойный и уверенный голос командира:

– Подожди, не стреляй, подпустим ближе.

Лейтенант Гуров вспоминал: «Наши взоры были обращены в сторону командира. Противник идет на дивизион, через мгновение может пустить ракеты, а команды на уничтожение нет. Нас охватил страх, почему не стреляем. И только после спокойной команды командира появилась уверенность: уничтожим. А замысел командира нам стал ясен только после боя: не дать противнику времени совершить противоракетный маневр и уйти из зоны поражения».

Зрдн, которым командовал самый опытный командир, участник Великой Отечественной войны подполковник В.М. Толоконников, вместе с другими 18 июля 1970 г. находился в засаде. В этот день израильские летчики, видимо, хотели проучить наших, отомстить за сбитые ранее «Фантомы». Противником был организован «звездный» массированный налет на нашу группировку. С разных направлений, на бреющем полете на дивизион набросилось 24 самолета.

Очевидцы вспоминали: «Смотреть со стороны – страх берет». Тем не менее, дивизион уничтожил один, а затем другой самолет. Зенитным комплексом «Шилка» был подбит третий. В это время с другого направления были пущены по позиции несколько ракет класса «воздух-земля», полетели бомбы. Весь расчет кабины управления вместе с командиром дивизиона взрывной волной выбросило из кабины и контузило. На стартовой позиции рвались бомбы замедленного действия, горела боевая техника. Личный состав самоотверженно тушил пожар, эвакуировал раненых и убитых.

Последнее сражение между израильскими летчиками и советскими ракетчиками произошел 3 августа. В этом бою отличились дивизионы подполковников К.И. Попова и Н.М. Кутынцева. Они сбили три и подбили один самолет противника.

В боях с 30 июня по 3 августа 1970 г. дивизия сбила 9 и подбила 3 израильских самолета. При налетах авиации было потеряно восемь боевых товарищей. После 3 августа постоянные налеты на территорию Египта прекратились, а через два дня Израиль вышел с предложением начать переговоры по заключению перемирия.

За проведенные бои 166 офицеров, сержантов и солдат дивизии были награждены орденами и медалями СССР, подполковникам К.И. Попову и Н.М. Кутынцеву было присвоено звание Героя Советского Союза. Многие получили египетские государственные награды. Позже, по завершении миссии в ближневосточном конфликте, еще более ста воинов дивизии были удостоены наград СССР и АРЕ.

Однако обстановка продолжала оставаться напряженной, непредсказуемой. Документ о полном прекращении огня не был подписан, из чего следовала необходимость продолжения присутствия советской ракетной дивизии ПВО в регионе. Было принято решение о формировании нового, второго состава дивизии, который в две очереди сменил первый. В командование дивизией вступил полковник Ю.М. Бошняк, начальником штаба был назначен полковник А.Р. Белый, начальником ПО полковник А.Г. Ханданян.

Задача дивизии оставалась прежней – быть в постоянной боевой готовности с теми же минимальными сроками к открытию огня, не допустить безнаказанных полетов авиации противника.

Мы должны были в кратчайшие сроки освоить театр боевых действий, добиться слаженности расчетов, довести их знания, мастерство по выполнению боевых нормативов до уровня «обстрелянных» расчетов первой смены, перенять их опыт ведения боевых действий. Вместе с тем, было ясно, что противник усложнит свои действия, изменит тактику, систему налетов, будет активней применять помехи и т.п. Следовательно, нам придется воевать в более сложных условиях.

Наша смена прибыла в феврале 1971 г. из холодной, морозной России и попала в жару, пустынные края, насыщенные скорпионами, тарантулами, змеями. В зеленых районах было не легче – миллионы мух и комаров. Температура воздуха достигала + 50 градусов Цельсия, а в боевых кабинах далеко за + 60°С. Особенно нелегко было адаптироваться ребятам, приехавшим из Архангельской армии ПВО, которые занял позиции по прикрытию Асуанской ГЭС. Из – 40°С в + 60°С! Перепад температур – 100 градусов.

Пережили и такое природное явление, как «Хамсин», когда пять-десять дней дует ветер, который поднимает песчаную пыль, забивает нос, уши, глаза, дышать буквально нечем. Я как-то ехал из Мерсы-Матруха в Александрию и испытал силу «Хамсина» в пути. Буквально в одном метре ничего не видно. Пришлось с водителем поочередно идти впереди машины, чтобы не сбиться с дороги.

Сложной была и эпидемиологическая обстановка. Нил – основной источник воды – был засорен различного рода отбросами, фекалиями, трупами животных. Местную воду без кипячения, хлорирования нельзя было пить. К сожалению, это правило соблюдалось не всеми. Многие наши ребята переболели инфекционными заболеваниями, а один скончался. Даже из шести руководителей дивизии (командир и пять его заместителей) четверо переболели, а начальник штаба был досрочно откомандирован по болезни.

Сложившаяся обстановка требовала серьезных, продуманных действий. Под руководством командира дивизии Ю.М. Бошняка, который уже имел опыт Вьетнамской войны, была проведена научно-практическая конференция по проблемам предстоящих боевых действий. Она завершилась успешными боевыми стрельбами по учебным целям из ЗРК «Шилка» и «Печора».

Работали на пределе физических сил, но жалоб не было, все понимали необходимость такого ритма боевой учебы. Большую пользу оказали офицеры, сержанты и солдаты из первого состава дивизии. К 1 марта 1971 г. дивизия в новом составе была признана комиссией ГВС полностью боеготовой, способной успешно вести боевые действия.

Мы находились на территории Египта почти полтора года, но боевых действий не вели. Однако наше присутствие в регионе и высокая боевая готовность частей – что было хорошо известно противнику – сдерживало его от каких-либо нарушений воздушного пространства Египта.

Между тем, отсутствие боевых действий отрицательно влияло на настроение военнослужащих, вызывало у них непонимание: зачем находится вдали от родины в этих тяжелых пустынных условиях, если нет войны. К тому же дивизия была на 85 процентов укомплектована личным составом в возрасте до 30 лет, который имел книжное представление о войне. Младшие офицеры не имели достаточного опыта, да и теоретических знаний, в педагогике и психологии. А жизнь, обстановка потребовала от них заниматься этими проблемами повседневно.

Весь личный состав, в том числе и офицеры, жили в тяжелых бытовых условиях. Как правило, располагались в казематах, вырытых в голой пустыне, с низкими потолками и каким-то тяжелым искусственным воздухом, создаваемым кондиционерами. Стартовые расчеты жили непосредственно на позиции «в мальгах» (обычная землянка). А рядом, в городах воюющего Египта, по ночам сверкали неоновые огни, в кафе и ночных клубах веселилась молодежь из зажиточных семей. Как это объяснить солдатам, да и офицерам, несущим круглосуточное боевое дежурство?

У людей обострился интерес к политической обстановке в мире в целом, и особенно на Ближнем Востоке. Политические занятия стали более интересными. На них шла дискуссия, обмен мнениями, возникали споры, вопросы. Не все понимали необходимость нашего присутствия в данном регионе. Первостепенной нашей задачей было разъяснение, доведение до сознания каждого воина миролюбивого характера политики нашего государства, понятия ими целей и характера противоборствующих сторон.

В решении этих проблем неоценимую помощь нам оказали работники советского посольства: чрезвычайный и полномочный посол СССР в АРЕ В.М. Виноградов, секретарь объединенного партком М.А. Орлов, сотрудники посольства П.С. Акопов, В.М. Синельников, В.Л. Кучин. Практиковали мы встречи с офицерами и генералами ГВС, с советскими специалистами, работавшими в арабских частях и подразделениях.

Главный упор в воспитательной работе мы делали на ведущих специалистов, с которыми организовывали конкретную индивидуальную работу, проводили викторины, конкурсы лучшего из них. В кратчайшие сроки вновь прибывшие воины освоили «секреты» по сокращению нормативов, по уходу за техникой в пустынной обстановке. Каждый понимал: недоработки, промашки в учебе могут стоить жизни в бою.

Почти круглосуточное общение, многочасовая совместная боевая работа, одинаковые бытовые условия, формы одежды, питание, понимание коллективной ответственности в предстоящих боях сблизило духовно офицеров и военнослужащих срочной службы, изменило их взаимоотношения.

Используя опыт участников Великой Отечественной войны, воинов, прошедших Корею, Вьетнам, офицеров из первой смены, да и саму реальную обстановку, насыщенную постоянной опасностью нападения противника, минимальные сроки готовности нам удалось сравнительно быстро преодолеть у личного состава психологический барьер мирного времени. Люди вжились в боевую обстановку, стали мыслить и действовать в соответствии с этим обстоятельством.

Многие выразили свое понимание обстановки в стихах. Рядовой Ю.И. Кучеревский:

«Ведь я пришел сюда не как турист

На сфинкса посмотреть, на пирамиды,

А чтобы пальмы выпрямили лист,

И чтобы люди разогнули спины...».

Младший сержант Киселевич (стихотворение «Русские шагают батальоны»):

«Мы как в Испании когда-то,

Мы здесь нужны, мы здесь должны,

Мы неизвестные солдаты

На дальних подступах страны...».

Капитан Н.С. Мельников:

«...Глаза Каира в ночь уперлись слепо,

Внизу дрожат пугливо огоньки,

И вылечить больное это небо

Способны только русские полки...».

Многие вчерашние школьники, студенты и курсанты, впервые на длительное время были оторваны от дома, от своих родных и близких. Все очень скучали по Родине. Жизнь родила новые, интересные и результативные формы военно-патриотического воспитания, любви к Родине. По инициативе комсомольских организаций были созданы молодежные патриотические клубы «Родина», проводились «Уроки мужества», тематические вечера о достижениях союзных республик, викторины о лучшем знании родного края, о преемственности поколений.

Проводились читательские конференции. Выпускались радио и светогазеты. Позывным клуба стала песня «С чего начинается Родина». В ленинской комнате находилась специальная тетрадь, куда каждый воин мог записать свои мысли. Записи были разные: и короткие, всего в одно предложение, и стихами, но главное все они были сделаны от души. В них говорилось о любви к Родине, о готовности ее беречь и защищать.

В нашей зарубежной командировке одним из важнейших событий, влияющим на настроение и поведение людей, на их отношение к службе являлись письма. Анализ переписки и работа с почтой стали еще одной новой формой нашей воспитательной деятельности.

Письма из дома приносили разные вести – и радостные, спокойные, но были и грустные, иногда трагические сообщения. Даже простое запаздывание письма наводило на тревожные мысли, вызывало у солдата хандру, грусть, раздражительность. Низовой комсомольский актив имел прямое поручение – следить за почтой, знать, кто длительное время не получает письма, беседовать с такими, поднимать настроение.

Некоторые командиры и политработники практиковали переписку с родителями солдат. Какие-то письма, с позволения адресата мы использовали в воспитательной работе. Отдельные родители по намекам из писем, получаемых открыток догадывались, где примерно находится их чадо, и присылали бодрые, теплые письма. Так младшему сержанту А.П. Емельянову мать писала: «Дорогой сынок, прошло несколько лет, как я лишилась мужа, а ты отца. Трудно мне одной сейчас. Все жду, жду, что ты приедешь. Не сердись на меня, может быть, тебе нельзя, так сердцу не прикажешь. Служи, сынок, служи спокойно. И не такое было, когда я твоего отца с войны ждала. Будь среди лучших. Родину надо уметь защищать».

Проявлю нескромность, процитирую самого себя (запись из дневника):

«5.00. 26.07.71...Последние дни так остро ощущаю тоску по дому, по детям, просто трудно передать. Если бы не было работы, комиссий, событий – то, наверное, захандрил бы здорово. А так, только ночью, когда остаюсь один, тоска сжимает сердце, а ведь еще нет и полугода, как уехал из дома».

Мы преклоняемся перед нашими женами, которые терпеливо ждали нас с этой командировки, тайком утирали слезы, но для нас в своих письмах находили теплые и ласковые слова, поддерживали нас морально, берегли свою честь, растили и воспитывали наших детей.

К сожалению, было три случая, когда офицеры получали известие о неверности жены, о ее предательстве. Мы, как могли, поддерживали ребят, с их согласия, писали письма в политорганы частей, откуда был данный офицер, двоих отпустили в отпуск, чтобы могли разобраться на месте.

В таких обстоятельствах очень нужны оптимистически настроенные люди, жизнерадостные, энергичные. В управлении дивизии таким был майор Александр Никитович Попов. Где он – там смех, веселье. Были в других коллективах свои «Василии Теркины».

В наших условиях важным становилось буквально все. Как проводить выходные и праздничные дни, сохранить традиции празднования революционных, советских и народных праздников.

Приближался новый 1972 год. Все разговоры о том, как отмечают этот праздник на Родине, воспоминания как встречали его в различные годы. Мы решили сделать нашим воинам сюрприз. Написал письмо своему другу, члену Военного Совета — начальнику ПО Киевской ОА ПВО генералу И.Д. Стопникову – помогите доставить елку в наш пустынный край.

И вот под Новый год очередным рейсовым сухогрузом нам из Одессы прислали елки, бочку селедки, черный хлеб и сухари! И когда в новогоднюю ночь в подразделениях зажглись гирлянды на елках, Дед Мороз поздравил с Новым годом, подали дополнительный ужин – кусочек черного хлеба с селедкой, мы все как-то приблизились к Родине, почувствовали себя дома. Личный состав встретил все это возгласами «Ура!».

Между тем окружающая нас внешняя обстановка становилась сложнее. К лету 1971 г. резко обострились взаимоотношения внутри арабского мира. Неудавшийся переворот в Марокко, разрыв Египтом отношений с Ливией, победа левых сил в Судане и через два дня обратный переворот, не без помощи Египта и т.д. С приходом к власти А. Садата внутренняя и внешняя политика Египта претерпела существенные изменения: усилился прозападный курс, зависимость от империалистических государств. Ухудшилось отношение арабов к нам, появились провокационные заявления и даже действия. Министр обороны М. Садак, выступая на фронте перед своими офицерами, заявил, что мы не имеем того вооружения и техники, которое получил Израиль.

В сентябре 1971 г. арабская сторона через Советское посольство и ГВС в Египте предъявило нам обвинение, что командование одного из зрдн ракетной бригады, стоящей на прикрытии г. Александрии, шпионит в пользу израильской разведки, и потребовали их отправки в Союз.

Вместе с командиром дивизии мы провели расследование. Установили, что заместитель по политчасти и начальник штаба зрдн, расположенного под Джаналиксом, вступили в контакт с египетским гражданином Рандапуло, управляющим виноградников, в которых дислоцировался дивизион. Рандапуло попросил командование зрдн, чтобы личный состав не топтал виноградники и отвел нашим товарищам участок, где воины могли собирать себе урожай. Командование поблагодарило его и угостило по-русски ужином.

Таких встреч было несколько, и, конечно, были разговоры, кто есть кто, откуда прибыли и т.п. Оказалось, что он был завербован американкой Свейн, работавшей в американской миссии под испанским флагом. Оба они были арестованы египетской контразведкой как шпионы израильтян.

Командир дивизии генерал Ю.М. Бошняк доложил руководству результаты расследования и категорически отказался отправлять офицеров домой, ибо никаких секретов они не передавали, да и не знали. Для разрядки обстановки был совершен маневр и дивизион был заменен на другой, расположенный в пустыне.

8 мая 1972 г. при отправке рейсового самолета группу наших военнослужащих заставили проходить таможенный досмотр, что обычно не делалось. Поскольку личный состав срочной службы получал в Египте приличное денежное содержание, то многие в подарок родным, своим девушкам приобретали золотые кольца, сережки, кулоны. Естественно, при досмотре почти у всех нашли золотые изделия. Рейсовый самолет был задержан.

Нас обвинили в вывозе египетского золота, хотя никакого запрета на его приобретение не было. После разбирательства, золото вернули владельцам, и они благополучно улетели. Остался горький осадок, и мы перестали посещать ювелирные магазины и покупать золотые изделия.

Были и другие мелкие провокации на уровне солдатских взаимоотношений. Такая сложная обстановка в регионе, негативное отношение руководства страны к нашему пребыванию в Египте, вызывало непонимание и недовольство личного состава дивизии. Многие задавали вопрос: «Почему мы оказываем помощь Египту, который поддерживает реакционный режим в Судане, где повесили и расстреляли руководство компартии, профсоюзных лидеров, сотни прогрессивных деятелей этой страны?».

Появились настроения, что нам пора отсюда уезжать, что войны не будет, а сидеть в пустыне надоело. Этим настроениям способствовала ставшая монотонной, однообразной повседневная жизнь, длительное пребывание в тяжелых климатических условиях, ностальгия по родным краям.

Чтобы подобные настроения не расслабляли людей, мы пришли к выводу, что надо оживить ритм нашей жизни, сделать ее более разнообразной, интересной, улучшить культурно-массовую и спортивную работу. Был издан приказ о создании коллективов художественной самодеятельности в каждом подразделении. Установили сроки смотров в бригадах, назначили дату дивизионного смотра. В итоге была создана компактная сборная группа, которая потом по графику объехала с концертами все подразделения. Помимо этого, по просьбе посольства СССР были даны концерты в советских гражданских коллективах газовиков, нефтяников, энергетиков и других.

Выступали наши ребята и перед советскими моряками Средиземноморской эскадры, в самом посольстве, в Доме культуры советско-арабской дружбы, в офисе ГВС. Стало правилом завершать все крупные мероприятия – партактивы, сборы, совещания – концертом художественной самодеятельности.

Главной фигурой, организатором, активным участником, душой этого коллектива был, безусловно, пропагандист ПО дивизии подполковник В.А. Белогородцев. Руководство ВС АРЕ также восхищалось мастерством исполнения наших «артистов», а отдельные из них не верили, что это военнослужащие, что участвуют офицеры и сверхсрочники. Шли за кулисы, чтобы убедиться.

Систематизировали работу и с доморощенными поэтами и писателями. Для начала собрали и в машинописном варианте издали первый сборник стихов. В него вошли двадцать шесть произведений десяти авторов. Позже выпустили второй сборник, где поместили стихи еще пятнадцати авторов. С участием журналистов из посольства провели семинар с нашими поэтами и писателями. Начала регулярно выходить литературная газета, литературные вечера, конкурсы на лучшее стихотворение, очерк. Были даже авторские выступления в подразделениях на вечерах поэзии. Большая заслуга в организации этой работы принадлежала помощнику начальника ПО по комсомольской работе Г. Агамаляну.

Оживились спортивные соревнования. Стали регулярно проводить состязания на первенство бригад, а в заключение провели трехдневную спартакиаду дивизии по одиннадцати видам спорта. Победителей чествовали по всем правилам: вручали кубки, награждали медалями, грамотами, фотографировали и затем вручали фото, заверенное подписью и печатью. По итогам спартакиады оформили стенд.

Особое место в нашей программе психологической разрядки занял «профилакторий», созданный по инициативе командира дивизии Ю.М. Бошняка. На Средиземноморском побережье была найдена заброшенная позиция 57-мм батареи. Арабская сторона не только разрешила использовать эту территорию, но и помогла привести ее в порядок и оборудовать всем необходимым. Каждый отдыхающий (а их было 60) имел место в палатке для сна, мог нормально поесть в столовой, заняться спортом, а главное, поплавать в море.

В каждую смену организовывали экскурсию в г. Александрия, где посещали исторические места, музеи, просто любовались городом. Срок отдыха составлял одну неделю. Нам удалось через профилакторий пропустить почти всех офицеров и сверхсрочнослужащих, отличников, лучших специалистов. Для срочной службы отдых в профилактории стал одной из форм поощрения.

Но были и шипы в нашей деятельности: происходили происшествия, несчастные случаи, аморальные поступки отдельных воинов, серьезные заболевания, оставляющие след на всю жизнь. Платили мы за наши недоработки, промахи и упущения очень дорогой ценой – жизнью и здоровьем молодых ребят. Было больно и обидно, что не смогли упредить, спасти.

Целенаправленно египтяне продолжали создавать инциденты, искали благовидный предлог, чтобы отправить дивизию обратно. Так потом и получилось. В начале июня 1972 г. нас сменила третья смена (командир генерал-майор Н.Н. Рытов), но уже в августе арабская сторона внезапно потребовала их вывода. Позже, по инициативе А. Садата, вообще было прекращено действие советско-египетского договора о дружбе и сотрудничестве в сентябре 1971 г.

С теплотой вспоминаю о тех, с кем пришлось работать в Египте, кто оказывал мне помощь в работе. Это мой заместитель подполковник С.В. Екименков, секретарь парткомиссии при ПО подполковник В.Н. Пенский, пропагандист майор М.Н. Симонов, оргработник майор А.И. Воробьев, сверхсрочнослужащие В.Н. Шаулин и В.Е. Мухортов. Особо благодарен я начальникам ПО бригад подполковникам В.А. Кудрявцеву, В.А. Кузнецову, В.М. Стрижакову, А.Д. Пузанову и всем заместителям по политической части зрдн за их огромную активную организаторскую и воспитательную работу с личным составом, а также из аппарата ГВС полковнику К.А. Лавриненко.

Прошли годы, изменилась политическая обстановка в мире, в нашей стране. К сожалению, с распадом Советского Союза мои бывшие товарищи оказались в разных государствах, но, уверен, что верность интернационализму, преданность Родине, дружба, рожденная в песках Сахары, навечно останутся в наших сердцах.