Библиотека

БИТВА ЗА ПВО

И. В. Ерохин

Сведения об авторе. Иван Васильевич Ерохин родился 9 октября 1923 г. в станице Екатериновской Крыловского района Краснодарского края в семье сапожника. В 1941 г. окончил с отличием среднюю школу и добровольно вступил в ряды РККА. По окончании Краснодарского училища зенитной артиллерии экстерном с января 1942 г. участвовал в военных действиях Войск ПВО страны на Крымском, Северо-Кавказском и 1-м Дальневосточном фронтах. В 1952 г. окончил с отличием Военную Артиллерийскую академию имени Ф.Э. Дзержинского и после кратковременной службы в Войсках ПВО страны с 1954 по 1987 гг. работал во 2 ЦНИИ МО старшим научным сотрудником, заместителем начальника и начальником головного научного отдела, заместителем и исполняющим должность начальника ведущего научного управления. Создал и возглавил научное направление комплексного оперативно-стратегического и военно-экономического обоснования перспектив развития состава вооружения и построения системы ВКО Советского Союза. Оно воплощено в 27 выполненных под его научным руководством комплексных НИР, а методология их постановки, выполнения и реализации результатов стала докторской диссертацией, защищенной в Военной академии Генерального штаба по специальности 20.01.01. "Общие основы военной науки, военное строительство, строительство Вооруженных Сил". После выхода с кадровой службы в отставку с 1988 г. – профессор кафедры оперативного искусства Военной академии (Военного университета) ПВО имени Маршала Советского Союза Г.К. Жукова и по совместительству старший научный сотрудник 2 ЦНИИ МО. Автор более 330 научных работ. Подготовил 21 кандидата военных и технических наук. Член диссертационных советов Института, Академии ПВО и Университета ПВО. Оппонировал 15 докторских и 53 кандидатских диссертаций. За достигнутые научные результаты награжден орденами Красной Звезды и "За службу Родине в ВС" 3-й степени.

Развернутый текст доклада на торжественном собрании личного состава Военного университета ПВО имени Маршала Советского Союза Г.К. Жукова 8 апреля 2004 г., г. Тверь.

ПРИНЯТЫЕ В ТЕКСТЕ СОКРАЩЕНИЯ

АРКДП – авиационный ракетный комплекс дальнего перехвата

АРКП – авиационный ракетный комплекс перехвата

АСУ – автоматизированная система управления

ВВС – Военно-воздушные силы

ВГК – Верховный Главнокомандующий, Верховное Главное Командование

ВДВ – Воздушно-десантные войска

ВKO – воздушно-космическая оборона

ВКП – воздушно-космический противник

ВМФ – Военно-Морской Флот

ВНОС – войска воздушного наблюдения, оповещения и связи

ВОПЛ – Воздушная оборона приграничной линии

ВС – Вооруженные Силы СССР, России

ГКО – Государственный комитет Обороны СССР

ГлШ – Главный штаб вида Вооруженных Сил

ГУ ПВО – Главное управление ПВО ТС

ГШ ВС – Генеральный штаб Вооруженных Сил

ЗРАВ – зенитные ракетно-артиллерийские войска

ЗРВ – зенитные ракетные войска

ЗРК – зенитный ракетный комплекс

ИА – истребительная авиация

KB – космические войска

МО – министерство обороны

"НВО" – газета "Независимое военное обозрение"

НКО – народный комиссариат обороны

НПРО – нестратегическая противоракетная оборона

ПВО – противовоздушная оборона

ПВО ТС – противовоздушная оборона территории страны

ППВО – приграничная полоса воздушной обороны

РВС – Революционный Военный Совет (РСФСР, СССР)

РВСН – ракетные войска стратегического назначения

РККА – Рабоче-Крестьянская Красная Армия

РКО – ракетно-космическая оборона

СВ – Сухопутные войска

СВКН – средства (силы) воздушно-космического нападения

СВН – средства (силы) воздушного нападения

СМ – Совет министров (СССР, России)

СНК – Совет народных комиссаров (СССР)

ТВД – театр военных действий

ТПА – тактическая и палубная авиация

ЦК ВКП(б) – Центральный комитет всесоюзной компартии (большевиков)

ЦК КПСС – Центральный комитет компартии Советского Союза

Специалисты – лица, знающие предметную область

Профессионалы – лица, принадлежащие (относящиеся) к ней

ВСТУПЛЕНИЕ

В 2004 г. "День Войск ПВО страны", ликвидированных как вид Вооруженных сил Указом Президента № 725 16 июля 1997 г., отмечается накануне двух юбилеев отечественной противовоздушной обороны, но, к сожалению, без предъюбилейного настроя. Однако желание не дать Войскам ПВО страны уйти в небытие для нынешних и грядущих поколений побудило ветерана этих войск описать их достойную, но незавидную судьбу не только по официальным сведениям, а, прежде всего, на основе собственного анализа результатов более, чем 60-летних личных общений практически со всеми поколениями "противовоздушников" СССР и России.

1. ЗАРОЖДЕНИЕ ПРОТИВОВОЗДУШНОЙ ОБОРОНЫ

Возникшая в самом начале прошлого века авиация быстро нашла военное применение в ближайших же войнах. Первые средства воздушного нападения (СВН) заявили о себе в 1911-1912 годах в итало-турецкой войне и в 1912-1913 гг. в балканской войне Болгарии, Сербии, Греции, Черногории против турецкой Османской империи.

Первой бомбардировкой с воздуха считается сброс итальянским самолётом 1 ноября 1911 г. 4-х авиабомб на турецкие войска, а первой бомбардировкой с воздуха города в тылу противника – бомбардировка французской авиацией германского города Фрейбург 13 ноября 1915 г.

С тех пор вооруженная борьба стала выходить за пределы наземной и морской среды и распространяться в воздушное пространство.

1-я мировая война (1.8.1914–11.11. 1918 гг.) оказалась характерной не только глобальными масштабами, но и широкими военными действиями во всех трёх физических средах: на земле, на морях и в воздухе.

С образованием новой сферы вооруженной борьбы возникли и две её новые задачи, разросшиеся в две огромные и нескончаемые проблемы. Их решение в обоюдном развитии и противоборстве заняло весь XX век, многое перенесено в XXI век, а окончательного решения у них и не будет.

Со временем постоянно возрастала степень опасности воздушных ударов, а с нею и потребность в защите от них войск на фронте и объектов и коммуникаций в тылу.

Против нового вида противника потребовалось наряду с наземной и морской создавать новый вид обороны – воздушной. Она осуществлялась артиллерией и авиацией с использованием для обнаружения самолётов визуальных постов воздушного наблюдения. В дополнение к ним привлекались пулемёты, прожектора, аэростаты воздушного заграждения, звукоулавливатели.

Организационно средства воздушной обороны первоначально объединялись в основном в подразделения типа взвод, батарея, звено, отряд, рота. Из них создавали объектовые группировки.

В России начало создания воздушной обороны положено 8 декабря 1914 г. решением о её развёртывании на столице Петрограде и императорской резиденции в Царском Селе. В последующем создавалась воздушная оборона г. Одессы и ряда других городов. Таким образом, в 2004 г. воздушной обороне дореволюционной России исполнилось бы 90 лет.

Организация этой обороны отличалась высокой военной грамотностью даже по современным понятиям. Она создавалась на следующих основных принципах.

1. Комплексное применение разных средств, в том числе наземных (зенитных) и воздушных (авиационных).

2. Сосредоточение основных сил на обороне наиболее важных пунктов (объектов).

3. Круговое построение обороны пунктов (объектов) с её усилением на наиболее опасных направлениях.

4. Создание системы разведки в виде сети наблюдательных пунктов, в окрестностях Петрограда и Одессы объединённых в "радиотелеграфную воздушную оборону".

5. Ведение обороны в любое время суток.

После Октябрьской революции и развала царской армии развалилась и воздушная оборона России.

В Гражданской войне 1917-1922 гг. вновь созданная с незавершённой организацией Красная Армия в борьбе с белогвардейскими армиями и иностранной военной интервенцией применяла доставшиеся ей средства воздушной обороны разрозненно, не имея организованной обороны.

2. ДОВОЕННАЯ ПРОТИВОВОЗДУШНАЯ ОБОРОНА СОВЕТСКОГО СОЮЗА

С образованием 30 декабря 1922 г. Советского Союза и переходом страны и армии на мирное положение в 1924-1925 гг. была проведена до конца не завершённая 1-я военная реформа молодой, родившейся в Гражданской войне Красной Армии под руководством выдающегося политического и военного деятеля наркома Михаила Васильевича Фрунзе.

Талантливая плеяда реформаторов с участием грамотных военных специалистов старой армии правильно оценила огромную перспективу военной авиации и масштабы её военной угрозы в будущих войнах не только вооруженным силам, но и всему государству. А ещё важнее то, что реформаторы оценили и адекватную роль защиты и активной борьбы с нею. Они разработали целый ряд фундаментальных, очень здравых даже по современным взглядам положений. Назовём их важнейшие идеи и предложения.

Первое. Реформаторы понимали, что бурно развивающаяся военная авиация резко увеличит глубину зоны вооруженной борьбы, разделит её на две зоны и охватит не только фронт, но и тыл страны, решая при этом два вида очень разных задач:

во-первых, осуществление авиационной поддержки с воздуха сражающихся сухопутных и морских сил в зоне наземных военных действий, которая на суше определяется глубиной оперативного построения сухопутных фронтов – до 250-300 км;

во-вторых, ведение самостоятельных военных действий по разрушению коммуникаций, питающих сражающиеся войска, для изоляции их от баз снабжения, и объектов тыла за зоной наземных и морских военных действий и тыловыми границами сухопутных фронтов в пределах своей досягаемости (в то время до 600–800 км).

У них зародилась разумная в целом и очень перспективная идея комплексной борьбы с нападающей авиацией противников созданием не только своей ударной авиации, но и специальной воздухообороны на основе использования артиллерийских и авиационных средств. Они понимали, что надо уметь не только наносить, но и держать удары. Наиболее прогрессивные реформаторы развивали идею даже их совместного согласованного применения по базированию и по средствам в полёте.

Второе. С учётом возможностей и задач нападающей авиации реформаторы предлагали создание хотя и на основе только противосамолётных (с 30.8.1923 г. зенитных) средств, но специальных Войск воздухообороны для каждого из двух предназначений военной авиации – ударов по войскам на фронте и по населённым пунктам и коммуникациям в тылу, с применением их во взаимодействии с истребительной авиацией ВВС.

Третье. Ими разрабатывались предложения о включении подобно зенитной артиллерии и некоторой части истребителей ВВС в штат Воздухообороны СССР для дальнейшего развития её из пунктовой в территориально-пунктовую с задачей не только обороны отдельных пунктов на непосредственных подступах к ним, но и борьбы с воздушным противником над территорией между обороняемыми пунктами.

Четвёртое. Ими выдвинуто, а в воздухообороне (с 5.5.1924 г. противовоздушной обороне – ПВО) проверялось практическое применение истребителей и зенитных средств ПВО Петрограда и Одессы в ограниченных пространствах и при массированных налётах в общих зонах с предпочтением из-за сложности (плотности и скоротечности) борьбы в воздухе не взаимодействия между ними, а общего (единого) управления.

К сожалению, важнейшие начинания вскоре были свёрнуты, а реформа прекращена после непонятной смерти возглавлявшего её М.В. Фрунзе и начавшихся политических ("сталинских") репрессий. Однако идеи реформаторов ещё некоторое время продолжали жить и воплощаться в меру способностей уцелевших в репрессиях и приходивших на смену новых военных кадров. Их реализацию возглавил Штаб Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА).

В дальнейшем, не касаясь развития Войсковой ПВО, вспомним, что и как делалось по развитию ПВО страны.

В мае 1925 г. Стратегический отдел Оперативного управления Штаба РККА разработал предложения по "организации противовоздушной обороны СССР" и созданию самостоятельных органов руководства ею в центре и на местах. 25.8.1925 г. директивой Штаба РККА объявлено, что "в текущем бюджетном году Штаб РККА приступает к организации противовоздушной обороны страны. Задачи, встающие в связи с этим, следует отличать от задач противовоздушной обороны фронтовой полосы в военное время, где все эти вопросы будут разрешаться на основании соответствующих уставов и наставлений". Сформулированы задачи ПВО страны в мирное и военное время, их отличие от задач фронтовой полосы. Задачами ПВО страны разумно названы "защита от воздушных нападений тыловых населённых пунктов, путей сообщения, фабрик и заводов".

Директива Штаба РККА положила начало созданию советской противовоздушной обороны страны. Обратим внимание: в следующем, 2005 г. ей исполнилось бы 80 лет.

Артиллерийская в своей основе, ПВО страны сформировалась в составе рода войск "Артиллерия РККА" и по недопониманию довоенным руководством принципиального отличия зенитной артиллерии находилась до начала войны включительно в составе военных округов, причём в ранге всего лишь "службы", возглавляемой помощником начальника штаба округа по ПВО. Сама противовоздушная оборона являлась одним из "видов боевого обеспечения" боевых действий наземных войск. Пока только обратим внимание, но ниже покажем, что силы такого же, как и "Артиллерия РККА " рода войск "Авиация РККА" были в ранге не "службы", а "боевых сил" и возглавлялись помощником не начальника штаба по ПВО, а самого командующего войсками военного округа по ВВС.

Вся дальнейшая история ПВО страны вплоть до наших дней покажет, что такие изначальные и постоянные последующие её недооценка и неравноправие были и остаются глубочайшей ошибкой строительства противовоздушной обороны и всего военного строительства в СССР и в России. А военные округа как злой рок и проклятие висят над нею и по сей день, злоупотребляя властью и положением в армии и не считаясь с постоянными и в общем однозначными и разумными установками руководства страны.

Первым Постановлением Совета Народных Комиссаров (СНК) СССР по ПВО страны "Об укреплении противовоздушной обороны объектов государственного значения и крупных городов" противовоздушная оборона в СССР официально разделена и ориентировалась на решение двух задач: не только на прикрытие группировок войск в зоне наземных военных действий, но и на оборону объектов (пунктов) тыла страны за нею.

В 1926 г. известный русский артиллерист начальник артиллерии особого назначения (АОН) РККА, которому подчинялась и вся зенитная артиллерия, В.Д. Грендаль в докладной записке Штабу РККА писал: "Развитие авиации и способов её боевых действий по различным объектам требует, чтобы в дальнейшем на вооружении зенитной артиллерии имелись три типа орудий - малого, среднего и крупного калибра, а сама зенитная артиллерия подразделялась на войсковую для прикрытия войск на поле боя и позиционную для защиты районов и объектов в тылу страны".

15.2.1927 г. Штабом РККА военные округа разбиты на "сектора (районы), участки и пункты ПВО" (обратим внимание: в противовоздушной обороне даже термины невоенные), а также определена "граница угрожаемой по воздушным нападениям полосы на территории СССР".

В том же году, понимая возрастание воздушной опасности и роли ПВО, пленум ЦК ВКП (б) постановил все вопросы ПВО страны изъять из ведения начальника артиллерии РККА (который в силу своего места и положения в структуре армии основное внимание всегда уделял артиллерийским средствам ПВО и вопросам войсковой ПВО), и передать их в ведение Революционного военного совета (Реввоенсовета) СССР (в то время высшего военного органа СССР) с возложением непосредственного руководства Противовоздушной обороной страны на начальника штаба РККА.

Это было важное решение в перспективном направлении. Но после жестоких политических репрессий против военных кадров оно не получило развития и не было доведено до конца. Не осталось грамотных специалистов, способных это сделать.

Постановлением Реввоенсовета (РВС) от 15 апреля 1930 г. созданный в связи с дальнейшим повышением роли ПВО 6-й отдел Оперативного управления Штаба РККА развёрнут в 6-е управление Службы ПВО Штаба РККА, а за зенитной артиллерией закреплены очень грамотные раздельные названия "войсковая ЗА" и "пунктовая ЗА".

Однако фактическое руководство официально разделёнными Войсковой ПВО и ПВО страны по-прежнему оставлялось за командующими войсками военных округов. Оставалась и "служба ПВО" с таким раздельным двойным предназначением. Но должность помощника начальника штаба округа по ПВО, возглавлявшего эту "двуглавую" службу, подняли до подчинённого начальнику штаба начальника ПВО округа. И это при сохранении подчинения начальника ВВС военного округа самому командующему округом.

1 декабря 1930 г., подчёркивая разницу между ПВО войск и ПВО тыла страны, принято два раздельных Постановления РВС СССР: "О противовоздушной обороне действующей армии и объектов военного значения" и "О противовоздушной обороне тыла страны". Но официально разделённые силы и войсковой ПВО и ПВО страны продолжали оставаться в подчинении военным округам.

10 мая 1932 г. приказом РВС СССР 6-е управление ПВО Штаба РККА реорганизовано в "Управление ПВО РККА", непосредственно подчинённое Наркому обороны, а в военных округах введена аналогичная ВВС должность помощника командующего округом по ПВО.

4 октября 1932 г. Постановлением Совета Народных Комиссаров (Совнаркома) СССР утверждено новое "Положение о противовоздушной обороне территории СССР".

Прогрессивные и перспективные идеи реформаторов руководство восприняло неглубоко, так как до конца не поняло иной природы нового вида противника и нового вида обороны от него. Хотя и не во всём, но во многом правильную идеологию создания и развития противовоздушной обороны бездумно проигнорировали в чёрные 30-е годы политических репрессий, которые "косой смерти" безжалостно прошлись и по военным кадрам, особенно талантливым и творчески мыслящим.

А не тронутая ими покорная и безропотная военная посредственность и бездарь во главе с наркомом обороны К.Е. Ворошиловым, накануне с позором на весь мир провалившим войну с Финляндией и снятым после этого с должности, вместо всего богатства наработанного по идеологии ПВО страны сохранила единственное, самое примитивное и очень вредное: подчинение ПВО страны военным округам. Это было очень дорогой и едва ли не роковой ошибкой.

Как уже сказано, не понимая коренного различия предназначения, роли и масштабов войсковой ПВО и ПВО страны, последнюю тоже подчинили уже имевшейся против прежних, наземных противников структуре – сухопутному командованию (военным округам в мирное и сухопутным фронтам в военное время). Не разобравшись в их совершенно разных функциях – самооборона войск их штатными зенитными средствами как один из видов боевого обеспечения – и оборона тыловых объектов и коммуникаций специальной системой ПВО страны совместно с ИА ВВС – различие между ними сделали только по обороняемым объектам: войска и военные объекты за войсковой ПВО, а населённые пункты и коммуникации за ПВО страны.

Из-за непонимания сути новой самостоятельной воздушной сферы вооруженной борьбы, её распространения далеко за пределы наземной сферы вооруженной борьбы вглубь страны, самостоятельности и специфики её ведения на фронте и в тылу, требующих специальных сил, средств и организации, ПВО страны по рангу была поставлена на один уровень с войсковой ПВО.

В феврале 1941 г., за 4 месяца до начала войны, Генштаб во главе с только что назначенным начальником Г. К. Жуковым (1 февраля 1941 г.) официально закрепил разделение и зенитных средств на средства войсковой ПВО и средства ПВО страны, а также разработал так называемое "Единое оперативное построение противовоздушной обороны территории страны" (ПВО ТС). Это была 1-я попытка осуществления перехода от "объектового" к "территориальному" построению ПВО СССР в оперативных масштабах.

Она строилась по-прежнему на основе только зенитных средств и привязанной к командованию и границам военных округов. Организационно входившая в состав ВВС округов истребительная авиация по-прежнему привлекалась к борьбе с воздушным противником через подчинённых командующим военными округами начальников ВВС округов (фронтов) только на основе взаимодействия и к средствам ПВО даже не относилась. Предполагалось достаточным их взаимодействие под общим командованием только на уровне округа (фронта).

Для реализации нового построения ПВО ТС приказом Наркома обороны от 14 февраля 1941 г. "О разделении территории СССР на зоны, районы и пункты ПВО" в 14 из 17 военных округах в пределах правильно оценённой досягаемости вражеской авиации из средств пунктовой ПВО создавалось 13 ЗОН ПВО ТС: (Северная, Северо-Западная, Западная, Киевская, Южная, Московская, Орловская, Харьковская, Северо-Кавказская, Закавказская, Среднеазиатская, Забайкальская, Дальневосточная). Границы ответственности зон по-прежнему совмещались с границами военных округов. В состав "окружных" зон ПВО ТС включались "корпуса, дивизии и бригады ПВО, а также части и подразделения зенитной артиллерии (ЗА), зенитных пулемётов (ЗПл), зенитных прожекторов (ЗПр), аэростатов воздушного заграждения (АВЗ), войск воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС), объединённые в районы ПВО". Они предназначались для обороны тех крупнейших городов и военных объектов тыла, которые находились в границах этих зон (военных округов).

В 9 зонах ПВО ТС с большими размерами пространства и количествами отдельных частей и подразделений, а это в первую очередь в приграничных зонах, создавались бригадные районы ПВО ТС. К началу войны их было 36. 5 из них подчинялись Наркому ВМФ. Это среднее звено построения ПВО ТС.

В составе районов ПВО ТС и отдельно сохранялись пункты ПВО, обороняемые подразделениями и частями зенитной артиллерии (ЗА) и зенитных пулемётов (ЗПл) или соединениями (бригадами) ПВО. Это было нижнее звено построения ПВО ТС.

Командующими зонами ПВО ТС, кроме штатных в Москве и Ленинграде, назначались помощники командующих военными округами по ПВО. Им по должности, но, не входя в состав зон ПВО ТС, а раздельно подчинялась и штатная войсковая ПВО. Командующими Центральной (Москва) и Северной (Ленинград) зонами ПВО ТС назначались не помощники командующих Московским и Ленинградским военными округами по ПВО, а командиры Московского (1-го) и Ленинградского (2-го) корпусов ПВО ТС. Штат управлений зон ПВО был составной частью штата управлений военных округов. Штаб округа был основным органом управления противовоздушной обороной в округе.

Командующими бригадными районами ПВО ТС и начальниками пунктов ПВО назначались старшие командиры оборонявших их зенитных соединений и частей. Это промежуточные органы управления ПВО в округе.

Соединения и части истребительной авиации (авиационные дивизии, бригады, полки, отдельные эскадрильи), по-прежнему подчинялись командующим войсками военных округов через начальников ВВС военных округов и в состав зон ПВО ТС не только организационно, но и оперативно тоже не входили. По аналогии с применением разных средств наземной борьбы предполагалось их "тройное" взаимодействие с командующими зонами ПВО ТС и с войсковой ПВО. По сути дела, разработанное Генеральным штабом "Единое оперативное построение ПВО ТС" представляло собой просто совокупность включавших только зенитные средства 13-ти "окружных" зон ПВО ТС, не имевшую общего над ними оперативного командования, с их по-прежнему двойным подчинением: военному округу и ставшему Главным управлению (ГУ) ПВО ТС, с прежним объектовым построением только зенитной обороны отдельных объектов на непосредственных подступах к ним и с неоформленными до конца конкретным разделением сил войсковой ПВО и ПВО ТС и организацией управления.

Каждая зона ПВО ТС фактически была административной организационной структурой, объединявшей под одним командованием совокупность обособленных и обособленно действующих объектовых зенитных группировок ПВО ТС, находившихся в границах военного округа.

Негодность такой организации для войны усугублялась подчинением зон ПВО ТС не только административным военным округам, но и ещё одной, непосредственно подчиненной Наркому обороны центральной, но тоже административной структуре – ГУ ПВО ТС, которому поручили и "руководство использованием частей ПВО ТС". Однако эта административная структура тоже не могла управлять ведением боевых действий зон ПВО ТС по самой своей природе и организации. Специальных органов оперативного руководства боевыми действиями зон ПВО ТС при отражении налетов (повторим) предусмотрено не было. Естественного разделения всего управления на административное и оперативное руководство тогда тоже не понимало.

Из-за неграмотности в области борьбы в воздушной сфере наиболее динамичная противовоздушная оборона (скорости продвижения сухопутных фронтов до 50 км/сутки или 2 км/час, а полёта поршневой авиации - до 500-700 км/час) была построена на принципах не единоначалия, а нигде не применяемого в армиях мира и в Красной Армии двуначалия, и не прямого подчинения всех средств ПВО и единого управления ими, а лишь взаимодействия разноподчинённых войск и сил борьбы со средствами воздушного нападения (СВН).

Несмотря на "единое оперативное построение" войск не было и единой организации боевого управления, особенно зонами ПВО, да и в зонах тоже. Управлять противовоздушной обороной пытались копированием методов управления несоизмеримо медлительной наземной борьбой, не видя в этом между ними разницы. Это управление сводилось к штабной документальной работе до и между налётами и не распространялось на руководство (управление) динамикой отражения налётов. Справедливости ради надо признать, что для этого не было не только понимания, но и технических средств, да и нужного баланса времени при управлении с помощью простейших средств управления.

Поэтому практически единой противовоздушной обороны территории страны на основе её "единого оперативного построения" не получилось. А без собственной истребительной авиации ПВО её и осуществлять было просто некому. И тем более не могло быть и речи ни о какой системе ПВО ТС. Было лишь её неработоспособное "построение".

Сохранив различие между Войсковой ПВО и ПВО ТС только по обороняемым объектам и не приняв во внимание разные масштабы и предназначение войсковой ПВО и ПВО ТС: самооборона (прикрытие) войск во фронтовой как вид их боевого обеспечения и оборона (защиты всего тыла страны и коммуникаций за нею на глубину досягаемости авиации – руководство не поняло (как не понимает и сейчас) и их главного различия.

А это различие играет решающую роль в организации по-разному обороны и всей борьбы с воздушным противником на фронте и в тылу. Оно предопределяет невозможность одновременного управления борьбой в двух сферах с резко различающимися пространственно-временными масштабами, недопустимость её подчинения одному командованию из-за несоизмеримо разной (до 300 и более раз) динамикой изменения обстановки, разные требования к вооружению и многое другое. Этого сухопутчики не понимали ни тогда, ни сейчас, а, главное, и не хотят понимать.

С такой неграмотной организацией противовоздушной обороны страны: только зенитными средствами, лишь во взаимодействии с ИА ВВС, с её подчинением на основе двуначалия военным округам и ГУ ПВО ТС, при отсутствии органа оперативного управления зонами ПВО ТС и с намерением вести борьбу с воздушным противником как неотъемлемую часть наземной борьбы в основном "во фронтовой полосе" и на сухопутных основах, не допуская прорывов вглубь самолётов по воздуху так же, как и танков или пехоты по земле, СССР и вступил в Великую Отечественную войну.

Это и были первопричины катастрофических ошибок в строительстве довоенной противовоздушной обороны СССР, за которые мы всё начало Великой Отечественной войны расплачивались колоссальными жертвами и разрушениями на фронте и в тылу и от которой мы полностью отреклись уже в ноябре 1941 г., но, к сожалению, и по сей день многократно (в 7-й раз!) нас возвращают сухопутчики.

Возлагая на командующих сухопутными фронтами 4 вида руководства и ответственности: за применение сухопутных сил; за действия войсковой ПВО; за действия зон ПВО ТС; за применение фронтовой авиации ВВС - сухопутно мыслящее руководство, не представляющее себе сути, содержания и специфики совершенно не похожей на наземную борьбу борьбы в воздушной сфере, оказалось не способным понять нереальность и непосильность их перегрузки "погоней за 4-мя разбегающимися зайцами". Чтобы это понять, потребовалась война, ненужные жертвы на фронте и разрушения в тылу. А она быстро дала простой до очевидности и убедительный ответ, который можно было предвидеть.

Из уважения к только что вступившему в должность Г.К. Жукову не станем называть эту явно неудачную организацию ПВО ТС ни "жуковской", ни "генштабовской" ПВО ТС. Уцелевшие при репрессиях слабые довоенные и сменившие репрессированных молодые военные кадры для лучшего созреть не успели, это они сделают в ходе войны. Назовём её довоенной организацией ПВО ТС.

3. ПРОТИВОВОЗДУШНАЯ ОБОРОНА СССР В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ

Вполне закономерно, что такая противовоздушная оборона "территории страны", возложенная на не понимающее её сухопутное руководство по совместительству с его прямыми и знакомыми, но совсем не такими обязанностями, с первых же дней войны "затрещала по всем швам". А с массовым наземным отступлением Красной Армии и потерей территорий приграничных военных округов сухопутному командованию (фронтов и округов) стало вообще не до зон ПВО ТС. Оставшиеся без реального руководства, они стали распадаться.

В первые же месяцы после нападения пять основных приграничных зон ПВО ТС: Северная, Северо-Западная, Западная, Киевская и Южная, которые по разумению сухопутчиков якобы образовывали аналогичный наземному 1-й противовоздушный "эшелон" (рубеж) обороны на всём советско-германском фронте от Баренцева до Чёрного моря, официально "временно прекратили свою деятельность". Фактически они распались в ходе отступления и свою деятельность больше никогда не возобновляли.

Через "пятнистый" "противовоздушный эшелон обороны", образуемый без ИА лишь разрозненными зенитными группировками на объектах, сотни бомбардировщиков противника, обходя их, свободно проникали вглубь и безнаказанно жестоко уничтожали беззащитные промышленные, особенно оборонные предприятия, коммуникации и население на глубине до 600-800 км от линии фронта, где никакой ПВО практически не было.

Конвульсивная попытка Г.К. Жукова подписанной им 9.7.1941 г. специальной директивой обязать командующих Северным, Северо-Западным, Западным и Юго-Западным сухопутными фронтами восстановить зоны ПВО ТС чрезвычайным способом: "освободить командующих зонами ПВО (помощников командующих войсками фронтов по ПВО - И.Е.) от непосредственного руководства ПВО войск фронтов и обратить их к исполнению прямых обязанностей в зонах ПВО" - ничего не смогла изменить.

Действия вражеской авиации по не обороняемым объектам тыла страны и коммуникациям были настолько жестокими и разрушительными, что уже в первые дни войны в Правительство поступило более двух десятков телеграмм от крупных руководителей оборонной промышленности и органов власти с мольбами о защите от беспощадных варварских бомбардировок предприятий, населённых пунктов и коммуникаций.

По неграмотности руководство страны и военное руководство вначале даже не поняло, в чём дело. Оно продолжало верить, что через мифический "стратегический эшелон ПВО" во фронтовой полосе ни один самолёт не прорвётся вглубь страны так же, как не прорвётся танк или солдат, не прорвав наземный рубеж обороны. На постыдный для главы государства и особенно для Верховного Главнокомандующего вопрос И.В. Сталина, сосредоточившего в своих руках на шести должностях всё руководство войной государства: "А где же наша ПВО территории страны и что она делает?" начальник Генерального штаба Г.К. Жуков не смог дать вразумительный ответ. Таким был тогда уровень понимания сути и проблематики вооруженной борьбы в зародившейся новой, воздушной сфере даже у выдающихся деятелей.

Фактически же основные силы ПВО ТС, оперативно подчинённые военным округам, ставшим сухопутными фронтами, и естественно, удерживаемые ими в пределах границ своих фронтов, откатывались на восток вместе с ними на ту самую "территорию страны", на которой расположены их объекты обороны и по которым почти безнаказанно в их отсутствие действовал воздушный противник.

Обратим внимание и вникнем в причину этого абсурда. В соответствии с канонами вооруженной борьбы в наземной сфере основные силы должны быть сосредоточены в первом эшелоне сплошным фронтом. Это правильно. Но туда стянули в числе всех и две трети сил ПВО, развернув их вокруг важнейших объектов во фронтовой полосе. А какое дело сухопутчикам до того, что военно-экономический потенциал государства размещён не только в границах фронтов, а по каким-то другим канонам по стране?

Причём здесь сплошные сухопутные фронты глубиной всего до 250-300 км или "обобранные" ими военные округа за фронтовой полосой, если этот потенциал сосредоточен очагами и не в зоне наземных военных действий, а где-то в районах крупнейших городов (Ленинграда, Горького, Москвы, Воронежа, Харькова, Ярославля, Куйбышева, Саратова, Сталинграда) за тыловой границей ответственности сухопутных фронтов на глубине до 600-800 км и более, куда наземные силы Германии не дошли? Сухопутчики ведь за тыловой границей своих фронтов не воюют и такого руководства бездумно пристёгнутыми им силами ПВО ТС они не знают и сейчас, после семи кончавшихся полным провалом послевоенных попыток подчинения её им.

После того, как в августе 1941 г. вражеская авиация практически стёрла с лица земли важнейшие оборонные объекты Воронежа далеко за линией фронта, И.В. Сталин сам вмешался в дела противовоздушной обороны тыла страны. Тщательно разобравшись, в чём дело, он понял самое главное.

Борьба практически "стационарной" наземной ПВО с высокоманёвренным противником, действующим в воздушном пространстве "на проходе", в отличие от ведущейся "на месте" наземной борьбы с таким же "стационарным", как и она, и в сотни раз менее манёвренным, чем воздушный, наземным противником, не может быть такой же рубежной из-за кратковременности пребывания СВН на рубеже сухопутной глубины. Подобно наземной противовоздушная борьба тоже должна быть непрерывной и продолжительной - до отражения противника. А против мобильного противника "стационарными" средствами непрерывное воздействие можно обеспечить только сплошной зоной огня, образуемой территориальным построением противовоздушной обороны. Территория страны - это и есть аналог рубежу наземной обороны с учётом скоростей полёта СВН.

И.В. Сталин потребовал от Генерального штаба в двухнедельный срок разобраться с сутью противовоздушной обороны, определиться, "что всё-таки у нас за противовоздушная оборона территории страны, для чего она создана" и какой она должна быть, а вместе с ГУ ПВО ТС представить принципиальные соображения по усилению "противовоздушных сил и средств" и улучшению их организационной структуры и управления и разработать "мероприятия по укреплению ПВО в тылу государства".

Первым результатом совместной работы Генштаба и ГУ ПВО ТС стало лично откорректированное И.В. Сталиным подписанное им Постановление Государственного Комитета Обороны (ГКО) СССР от 9 ноября 1941 г. № 874 "Об усилении и укреплении противовоздушной обороны территории страны". В этом скромном по названию документе конкретно изложена принципиально новая организация ПВО ТС и её структура. Преамбула Постановления гласит:

1. "Войска противовоздушной обороны территории страны из подчинения военным советам округов изъять и подчинить народному комиссару обороны (И.В. Сталину - И.Е.).

Для непосредственного управления ими ввести должность заместителя народного комиссара обороны по противовоздушной обороне - он же командующий войсками ПВО территории страны.

2. Существующие зоны противовоздушной обороны на Европейской части территории Союза расформировать. Закавказскую, Средне-Азиатскую, Забайкальскую и Дальневосточную зоны ПВО сохранить в существующем составе; командующих этих зон изъять из подчинения военных советов округов и подчинить во всех отношениях командующему войсками ПВО территории страны.

3. Образовать следующие дивизионные районы противовоздушной обороны территории страны: Архангельский, Череповецко-Вологодский, Рыбинско-Ярославский, Горьковский, Ряжско-Тамбовский, Воронежско-Борисоглебский, Казанский, Пензенский, Куйбышевский, Саратовско-Балашовский, Сталинградский, Краснодарский и Грозненский.

Московский корпусной район ПВО сохранить в существующем составе и изъять из подчинения военного совета МВО. Ленинградский корпусной район временно оставить в подчинении Ленинградского фронта, сохранив его в нынешнем составе.

Границы дивизионных и корпусных районов ПВО – согласно приложению.

4. Для управления системой ПВО в дивизионных районах сформировать управления дивизионных районов ПВО во главе с командующими дивизионными районами ПВО.

Командующих дивизионными районами и Московским корпусным районом ПВО подчинить во всех отношениях командующему войсками ПВО.

5. Существующие управления командующих бригадными районами ПВО расформировать...

6. Усиление средствами ПВО дивизионных районов произвести в следующей очерёдности в следующие сроки...".

Далее подробно изложены конкретные мероприятия по реализации постановления ГКО на конкретных территориях СССР.

И.В. Сталин полностью отверг довоенную организацию ПВО страны, подчинённую военным округам (сухопутным фронтам). Войска ПВО страны были выведены из их подчинения и впервые преобразованы в самостоятельный род войск РККА, подчинённый И.В. Сталину как наркому обороны и возглавляемый командующим Войсками ПВО ТС - заместителем наркома обороны по ПВО.

Позже им передали из ВВС в оперативное подчинение, а вскоре и ввели в штат Войск ПВО ТС 39 истребительных авиаполков (свыше 1500 самолетов). Зенитная противовоздушная оборона страны превращена в авиационно-зенитную. Это позволило коренным образом изменить её предназначение. Вместо задачи обороны только отдельных объектов на непосредственных подступах к ним на ПВО ТС возложили задачи борьбы со средствами воздушного нападения (СВН) над всей территорией страны в зоне их досягаемости.

Впервые оперативное построение новой ПВО ТС территориально не привязывалось к границам сухопутных фронтов и военных округов. Размеры и границы районов ПВО определялись размещением объектов и коммуникаций, а также удобствами организации борьбы с СВН и применения средств ПВО.

После мучительных поисков под наземными и воздушными ударами врага лишь к середине войны мы создали и новую организацию всех ВС и эффективную самостоятельную военную организацию ПВО ТС.

Напомним, что в общем так понимали противовоздушную оборону и талантливые реформаторы 20-х годов. Примерно такую ПВО начинали создавать в 1-й половине 30-х годов репрессированные потом грамотные военные кадры. Но завершить их работу тогда было некому. Не те кадры были сохранены. В войну выросли новые кадры и они, правда, лишь к её середине успешно завершили начатое.

Не подготовившись к войне как следует заблаговременно и получив первые уроки ценой огромных жертв и разрушений на фронте и в тылу, мы в самый тяжёлый период войны – во время битвы за Москву - были вынуждены начать полную реорганизацию своих ВС и особенно противовоздушной обороны территории страны.

Строительство ПВО ТС в этом направлении оказалось прогрессивным и перспективным. В результате её дальнейшего развития к лету 1943 г. была создана законченная современная и самая совершенная в мире система ПВО ТС. Она оказалась пригодной не только для Великой Отечественной войны, но и на многие послевоенные десятилетия, а также стала основой единой воздушно-космической обороны государства.

Из уважения (не называя довоенную ПВО ТС "жуковской" или "генштабовской"), военную систему ПВО ТС справедливо назвать "сталинской".

Стационарная тыловая зенитная оборона отдельных объектов превратилась в авиационно-зенитную мобильную наступательную систему борьбы с вторгавшимся в воздушное пространство страны противником, способную к стратегическому маневрированию в масштабах всего советско-германского фронта и к ведению противовоздушного наступления вслед за наступавшими сухопутными фронтами.

Оставаясь до конца войны тыловыми объединениями и соединениями ПВО в Мурманске, Ленинграде, Москве, Киеве, Баку, она прикрывала всё воздушное пространство Прибалтики, Белоруссии, Украины, Молдавии и освобождённых стран Европы, частично включая Югославию и Австрию. Передовые корпуса и дивизии фронтов ПВО вышли на передний край завершающих битв, а их командные пункты размещались в столицах этих стран, включая Белград и Вену. Победную точку в войне – в Берлинской и Пражской операциях – поставили три сухопутных фронта (1-й Белорусский, 1-й Украинский, 2-й Белорусский) и два фронта ПВО (Западный и Юго-Западный).

Пройдя тяжелый и тернистый путь военного становления и развития, Войска ПВО ТС сыграли такую же роль в воздушной сфере вооруженной борьбы, какую сухопутные фронты в наземной сфере. Вклад в Победу сухопутных фронтов состоял в освобождении своей страны от захватчиков и в их полном разгроме на их территориях. Вклад фронтов ПВО состоял в сохранении тыла страны, который обеспечил нашу Победу всеми материальными средствами вооруженной борьбы, резервами и моральной поддержкой населения, и коммуникаций, по которым шло бесперебойное снабжение действующей армии всем, что нужно для этой Победы, в нужные сроки и в требовавшихся количествах.

Наиболее масштабную и глубоко профессиональную оценку действий Войск ПВО ТС в той войне дал потом прекрасно понявший их суть "Маршал Победы" Г.К. Жуков Поставив противовоздушные действия в ряд с наземными, он писал: "В ходе Великой Отечественной войны наши ВС в совершенстве овладели искусством ведения не только крупных операций и полевых сражений, но и борьбы в воздухе с сильным и опытным воздушным противником. При этом борьба на земле и в воздухе осуществлялась в тесном взаимодействии и согласованно по целям и задачам".

Оценивая роль и значение противовоздушной обороны в будущих войнах, он также писал: "Война показала исключительное и первостепенное значение противовоздушной обороны страны и войск. Надежная ПВО, способная отразить удары противника, особенно в начале войны, не только создаёт благоприятные условия для вступления в войну Вооруженных Сил, но и даёт стране возможность более организованно перестроиться на военные рельсы, не говоря уже о том, что не будет серьёзно поколеблено моральное состояние народа".

4. ПОСЛЕВОЕННАЯ ПРОТИВОВОЗДУШНАЯ И ВОЗДУШНО-КОСМИЧЕСКАЯ ОБОРОНА СССР

После такого триумфа самостоятельной военной организации ПВО страны сторонникам её довоенной организации в составе военных округов, казалось бы, следовало заречься самим и завещать своим преемникам и наследникам больше никогда не вмешиваться в то, чего не понимаешь. Но не такими они были и остаются до сих пор. Не тот у них "менталитет".

В первые послевоенные годы при массовых сокращениях советских ВС военного времени, в том числе и Войск ПВО ТС, в отчаянной ведомственной борьбе руководства за сохранение численности подчинённых войск посягательства на них со стороны Сухопутных войск и ВВС возобновились как ни в чём не бывало. Способствовала этому поспешная ликвидация на радостях от Великой Победы сухопутных фронтов и фронтов ПВО как основных структур не полностью осмысленного и теоретическими обоснованиями в ходе войны не закреплённого оперативного руководства, хотя практически и отделённого от более понятного административного.

Однако, к стыду сказать "на наше счастье", отношения с союзниками испортились и стали стремительно перерастать в "холодную войну" против СССР. Начались провокационно-разведывательные полёты их самолётов над нашей территорией. Воздушные вторжения недавних союзников в роли такого же фактора, как и Великая Отечественная война, на многие годы оказались главным стимулом и двигателем послевоенного развития ПВО страны.

Борьба сторонников довоенной и военной ПВО ТС развивалась на их фоне и это предоставило сухопутчикам и авиаторам ещё четыре возможности показать себя в роли руководителей ПВО ТС хотя бы не в большой войне, а всего лишь в борьбе с одиночными нарушителями советского воздушного пространства. Они их использовали и себя показали.

С одной стороны, ещё в мае 1946 г. в связи с интенсивным развитием стратегической авиации США и стремительным возрастанием воздушной угрозы прежде всего экономическому потенциалу и стратегическому тылу СССР вновь вспомнили о ПВО территории страны. Совет Министров и ЦК ВКП(б) обсудили её состояние после сокращения ВС и приняли решение о её значительном укреплении и усилении. В июле 1946 г., несмотря на тяжелейшее послевоенное экономическое положение, на Высшем Военном Совете принято стратегическое решение о её развёртывании на всей территории СССР – даже там, где её не было и в войну против тактической авиации Германии. Командованию Войсками ПВО страны поручили разработать план усиления противовоздушной обороны в районах Поволжья, Урала и Сибири и её создания в Средней Азии.

С другой стороны, общая "межвидовая" борьба в вопросе организации ПВО страны вылилась в непримиримые позиции Войск ПВО страны, СВ и ВВС. Войска ПВО предлагали для охвата всей территории увеличить количество округов ПВО с 4-х до 6-ти и создавать её по аналогии с военной ПВО ТС. СВ предлагали ликвидировать единую самостоятельную систему ПВО территории страны и вернуться к довоенной организации, раздав силы ПВО страны по военным округам. ВВС предлагали включить Войска ПВО страны в их состав и "всю ответственность за состояние противовоздушной обороны страны возложить на главкома ВВС".

Не сумев примирить стороны, И.В. Сталин в июне 1948 г. волевым решением объявил "промежуточный вариант", разделяющий территорию СССР на приграничную полосу и внутреннюю территорию. Ответственность за ПВО для пробы всех "претендентов" разделили и возложили: "в приграничной полосе - на приграничные военные округа; на внутренней территории - на Войска ПВО страны, в которых вместо 4-х округов ПВО создавалось 12 районов ПВО трёх категорий; за прикрытие СВ - на соединения и части войсковой ПВО; за ПВО баз флота - на соединения и части ПВО ВМФ".

Это была 1-я послевоенная реорганизация ПВО ТС. Раздробленная ПВО СССР, во главе со многими "ответственными", но некомпетентными в вопросах ПВО командующими по совместительству со своими основными и не похожими на нее сухопутными, авиационными или флотскими должностными обязанностями пресечь воздушные вторжения даже одиночных нарушителей не смогла. Понять и убедиться в этом проверка практикой их возможностей и способностей помогла легко и быстро. Через 8 месяцев, в феврале 1949 г. была начата 2-я послевоенная реорганизация ПВО ТС.

А 4.4.1949 г. был создан агрессивный блок НАТО. Интенсивность и масштабы провокационно-разведывательных полётов возросли.

Пытаясь внести в раздробленность ПВО организованное начало, в 10-ти приграничных военных округах и на 4-х флотах образовали окружные приграничные полосы воздушной обороны (ППВО). Организация и руководство ППВО по-прежнему возлагалась на военные округа и на флоты. Во внутренних районах Союза это возлагалось на Войска ПВО ТС, но их начальником штаба впервые назначен профессионал ВВС (Н.П. Дагаев).

Результат и 2-й "реорганизации" не заставил себя ждать. "Смена вывески" ничего не дала даже в борьбе с одиночными нарушителями, вторгавшимися уже до районов Ленинграда, Минска и даже Киева. Интенсивность и глубина нарушений воздушного пространства продолжали возрастать.

С созданием 4.4.1949 г. агрессивного блока НАТО интенсивность и масштабы провокационно-разведывательных полётов резко возросли. Невзирая на "реорганизации", глубина нарушений воздушного пространства постоянно увеличивалась, достигая районов Киева и Смоленска.

Примерно через два с половиной года начата столь же безграмотная и бессмысленная 3-я послевоенная реорганизация ПВО ТС. В 8-ми (из 10-ти) военных округах из их ППВО создали "воздушную оборону приграничной линии" (ВОПЛ). Сами ППВО переименовали в районы ВОПЛ, а входившие в них силы – в войска ВОПЛ. За Войсками ПВО ТС по-прежнему оставили только внутреннюю территорию страны.

Руководство ВОПЛ с "вышедших из доверия" сухопутчиков переложили на Главкома ВВС, первый заместитель которого (маршал авиации К.А. Вершинин) назначался одновременно и командующим войсками ВОПЛ. Непосредственную ответственность за противовоздушную оборону в "районах ВОПЛ" (в военных округах) переложили с командующих войсками военных округов на командующих воздушными армиями ВВС в военных округах. Так сухопутное руководство ПВО ТС полностью заменили авиационным. Результат и 3-й реорганизации тоже был таким, как и следовало ожидать, несмотря на полное сосредоточение руководства противовоздушной обороной теперь уже в других, но всё равно в "чужих" для ПВО "одних руках". Остававшаяся раздробленность противовоздушной обороны ничего не меняла. Нарушения воздушных границ продолжали учащаться, а глубина их вторжений увеличивалась, достигая уже Подмосковья.

После смерти И.В. Сталина (5.3.1953 г.) новое руководство страны в июне 1953 г. начало 4-ю послевоенную реорганизацию ПВО ТС. Жизнь вынудила признать, что в "триаде": ВОПЛ; ПВО военных округов и флотов; ПВО ТС; возглавлявшаяся ВВС ВОПЛ является бесполезной и лишней. 20 июня 1953 г. командование ВОПЛ при главкоме ВВС было расформировано. Одна часть сил ВОПЛ передана в военные округа и на флоты, другая – в Войска ПВО ТС. Непосредственное руководство и ответственность за противовоздушную оборону на территории приграничных военных округов в 4-й раз возложили на командующих войсками военных округов. В воздушных армиях введена должность заместителя командующего по ПВО, а в штабах военных округов – управления ПВО.

Командующим Войсками ПВО ТС впервые стал профессионал ВВС, бывший командующий ВОПЛ (К.А. Вершинин). Начальником штаба Войск ПВО ТС оставлен ранее назначенный профессионал ВВС (Н.П. Дагаев).

При сохранении организационной раздробленности установлена и общая ответственность за всю противовоздушную оборону страны (в том числе на территориях военных округов и военно-морских баз) командующего Войсками ПВО страны. Ему "передавалось руководство использованием ИА ВВС, ПВО ВМФ и ЗА".

ПВО ТС второй раз реорганизована в одну систему ПВО на всей территории страны, а ответственность и руководство ею централизовано. Но сделано это на приграничных территориях вновь на основе двуначалия: под командованием с одной стороны не ПВО, а ВВС и с другой – всё тех же военных округов.

Формальное объединение всех сил ПВО ТС под другим, но также непрофессиональным командованием ВВС, тоже ничего не дало. К середине 50-х годов систематические и безнаказанные нарушения воздушного пространства СССР самолётами НАТО распространились вплоть до Москвы. А ночью 29 апреля 1954 г. в качестве "первомайского подарка" 3 американских стратегических бомбардировщика В-47 нарушили госграницу со стороны Балтийского моря, проникли до Новгорода, Смоленска, Киева и безнаказанно ушли на запад. За ним последовало подобное вызывающе дерзкое нарушение воздушного пространства 8 мая 1954 г., накануне Дня Победы.

Эти особо возмутительные предпраздничные происшествия были рассмотрены на Президиуме ЦК КПСС. В мае же было проведено инспектирование Войск ПВО. Оно вскрыло непрофессиональные руководство ПВО со стороны СВ и ВВС и плохое взаимодействие в масштабе страны, но особенно между силами и средствами ПВО военных округов и флотов, чем и пользовались нарушители воздушных границ.

27 мая 1954 г. в связи с не прекращавшимися воздушными вторжениями, включая Москву, СМ СССР и ЦК КПСС приняли специальное Постановление "О безнаказанных полётах иностранных самолётов над территорией СССР". Профессионалы ВВС были освобождены от должностей командующего и начальника штаба Войск ПВО страны.

Проведённые в течение первых пяти послевоенных лет четыре безграмотные и корыстные в пользу СВ и ВВС "реорганизации" войск ПВО ТС то под военные округа, то под ВВС, то под делёж между ними, то только в приграничных районах, то везде, то под командованием некомпетентных сухопутчиков, то таких же авиаторов быстро вскрывала жизнь и они отменялись. Все четыре "реорганизации" и ряд вариаций между ними, заставлявшие вспоминать знаменитый квартет из басни И.А. Крылова, кончались скандальными провалами "неугомонных" претендентов на руководство по совместительству противовоздушной обороной страны.

Неспособность найти выход из самими же создававшихся кризисов противовоздушной обороны заставила вспомнить и вернуться к преданным забвению оплаченным колоссальными военными и гражданскими жертвами и разрушениями урокам и опыту Великой Отечественной войны по ПВО. На фоне общего непонимания под давлением обстоятельств прогрессивная часть руководства и наиболее выдающиеся военачальники, вспомнив о них, поняли, что целых 5 первых послевоенных лет мы "не делом маялись" и напрасно откатились к довоенной противовоздушной обороне, что пора прекратить бесперспективную межвидовую борьбу за Войска ПВО ТС и, повторяя то, что было сделано по нескольким Постановлениям ГКО в первую половину войны, вторично создавать испытанную войной самостоятельную систему ПВО страны.

После этого Постановления СМ СССР и ЦК КПСС и через 11 месяцев после 4-й в мае 1954 года начата 5-я послевоенная реорганизация ПВО ТС, продлившаяся до 1957 г. и оказавшаяся разумной и продуманной. Постановлением СМ СССР и ЦК КПСС от 27.5.1954 г. и приказом МО СССР объявлена и новая организация Войск ПВО страны.

Учитывая бурное развитие континентальной и межконтинентальной стратегической авиации США, угрожающей стратегическому тылу и всему экономическому потенциалу СССР не только с европейского, но и с полярных и азиатских направлений от Кольского до курильского побережий, а также всё возраставшие масштабы нарушений военной авиацией блока НАТО воздушного пространства СССР, род войск - Войска ПВО страны - развернули в вид Вооруженных Сил. В него включили практически все силы ПВО Советского Союза и установили границы ответственности Войск ПВО страны по государственной границе СССР. В военных округах оставили лишь части войсковой ПВО сухопутных соединений, а на флотах - лишь корабельные средства ПВО. В Войсках ПВО страны вместо чуждых "зон" и "районов" ПВО восстановили созданные в 1944 г. и упразднённые после войны общепринятые армейские военные структуры: объединения (округа, армии) и соединения (корпуса, дивизии) ПВО. Более того, им оперативно подчинили и ИА ВВС военных округов.

Главкомом назначен артиллерист, в войну командовавший сухопутным фронтом Маршал Советского Союза Л.А. Говоров, первым заместителем – сухопутчик, в войну начальник штаба сухопутного фронта С.С. Бирюзов, начальником штаба – сухопутчик В.Н. Разуваев. Их задача – восстановить испытанные войной организацию противовоздушной обороны страны и общевойсковые основы ведения борьбы с воздушным противником.

В один день с Постановлением СМ СССР и ЦК КПСС "О безнаказанных полетах..." и об улучшении организации противовоздушной обороны страны, принято Постановление СМ СССР "Об обеспечении Войск ПВО страны новой техникой". Это очень важно потому, что военное руководство, зациклившись на "реорганизациях" Войск ПВО ТС (а в сущности, на их дележах между СВ и ВВС и растаскиваниях), все эти годы не занималось развитием перспективного вооружения ПВО. Сосредоточившись на дележе войск и на непрерывных неграмотных организационных реформированиях, оно примитивно анализировало и серьёзно не прогнозировало научно-технический прогресс и тенденции развития средств вооруженной борьбы.

Система ПВО страны не только организационно, но и технически хирела и приходила в упадок. Воздушный противник в своём развитии всё больше уходил от отстававших в развитии Войск ПВО страны и наиболее ярко это проявилось в неспособности в тот период уничтожить ни одного из многочисленных нарушителей воздушного пространства СССР. По лётно-техническим характеристикам и организованности действий они превосходили возможности и способности ПВО страны и были недоступными для неё.

С 1954 г. смутный период сменился длительным благоприятным периодом возврата к урокам и опыту Великой Отечественной войны, но на новой, на научной основе. Несмотря на "потерю темпа" в развитии вооружения в первом послевоенном десятилетии, в середине 50-х годов началось бурное развитие Войск ПВО страны уже как вида Вооруженных Сил под руководством Л.А. Говорова и особенно С.С. Бирюзова.

В апреле 1954 г. после смерти Л.А. Говорова, главкомом Войск ПВО страны стал его заместитель – талантливый, с широким военным кругозором и интеллектом сухопутчик Маршал Советского Союза Сергей Семенович Бирюзов. Он не только сумел вдумчивым сочетанием профессионализма "противовоздушников" и военного опыта своего и привлечённой им сухопутной команды вновь подвести под самостоятельную противовоздушную оборону общевойсковые основы, заложенные в Великую Отечественную войну, но преданные забвению в первые послевоенные годы.

Он, по существу, заново создал и в 1957 г. организационно оформил военную науку в Войсках ПВО, объединив разрозненные научные подразделения родов войск в первый в ВС СССР единый комплексный научно-исследовательский институт вида ВС (ныне 2-й ЦНИИ МО) и сформировав в дополнение к Военно-инженерной радиотехнической академии имени Л.А. Говорова Военную командную академию вида ВС имени Г.К. Жукова.

Очень разумное размещение их в одном месте, в Твери, благоприятствовало тесному взаимодействию науки и образования, а их мощные совместные творческие усилия сделали этот "древний град на трёх реках" признанной столицей науки и образования России по ВКО".

На основе сочетания науки и практики развитие Войск ПВО страны пошло более целеустремлённо и интенсивно. Оно было направлено на устранение вреда от первых послевоенных реорганизаций и на приведение системы и Войск ПВО страны в соответствие со всё возраставшими требованиями, диктовавшимися бурным развитием средств воздушного нападения.

В связи с не прекращавшимися противодействиями сухопутчиков достичь всех целей в общем плодотворной 5-й реорганизации не удалось. Для этого потребовались ещё две: 6-я и 7-я послевоенные реорганизации ПВО ТС, завершённые в условиях борьбы с сухопутными ортодоксами в основном успешно и продуктивно.

Личное внимание и опора на науку главкома позволили на основе сочетания научно-технических достижений в стране и за рубежом с оперативно-стратегическими потребностями системы и Войск ПВО СССР и условиями решения её задач не только вывести противовоздушную оборону из глубокого послевоенного упадка, но и обеспечить её подъём, а затем и расцвет. Начались согласованные организационное строительство системы борьбы с воздушным, а затем и космическим противником и разработка нового вооружения всех родов войск воздушно-космической обороны страны. Войска ПВО страны стали развиваться прогрессивно, согласуясь с развитием своего противника. В короткие сроки они коренным образом преобразили облик своего оружия, построение и организацию обороны.

В части вооружения ствольную зенитную артиллерию с неуправляемыми в полёте снарядами заменили управляемыми в полёте зенитными ракетами, реализованные в высотных и маловысотных, малых, средних и больших дальностей, одноканальных и многоканальных, стационарных и подвижных зенитных ракетных комплексах (ЗРК).

Принятые от ВВС в годы войны одноместные дневные истребители со стрелково-пушечным вооружением (СПВ) сменили одно- и двухместные всепогодные авиационные комплексы перехвата (АРКП) с ракетно-пушечным и ракетным вооружением, причём высотными и маловысотными, а затем всевысотными, ближними и дальними, одноканальными и многоканальными по целям, с ракетами ближнего и дальнего воздушного (ракетного) боя.

Разведку воздушного пространства многочисленными постами ВНОС с визуальным обнаружением самолётов простейшими оптическими средствами сменили самые мощные во всех ВС радиолокационные средства разведки и информации для обнаружения и определения координат и других параметров СВН, завязанные в радиолокационную систему информации (РЛСИ) об СВН в полёте.

Простейшие средства управления планшетного типа с голосовыми приёмом информации и передачей команд сменили самые совершенные в Вооруженных Силах автоматизированные системы управления (АСУ) с автоматизированными решением задач управления и передачей исполнительных команд.

По построению системы ПВО страны коренным образом изменены идеология и принципы противовоздушной обороны.

Резко возросшее количество объектов страны, по которым стало возможным наносить воздушные удары малыми нарядами авиации вначале ядерным, а затем и высокоточным неядерным оружием, возраставшие размеры зон действия объектовых группировок при малых расстояниях между большими количествами объектов обороны сделали целесообразным в главных экономических районах страны с компактным расположением объектов перейти от объектового принципа к территориальному (зональному) принципу построения общих для них группировок ПВО.

В приграничных и приморских районах с расположением объектов на малых удалениях от границ и побережий в 1-й эшелон обороны выдвигались ЗРВ, обладавшие более высокой боеготовностью, всепогодностью и способностью поражать все виды СВН во всём диапазоне условий их действий, с созданием полос зенитной ракетной обороны из линейно располагавшихся полков. ИА ПВО переводилась во 2-й эшелон, но с обеспечением её действий и в зонах ЗРВ по израсходовании ими ракет или при образовании брешей в обороне в результате боевых потерь ЗРК.

В отдалённых районах страны с "предпольем" на подступах к объектам, создавались вынесенные на максимально возможные удаления, в том числе за пределы территории СССР, передовые рубежи обороны на основе нового класса вооружения - авиационных ракетных комплексов дальнего перехвата (АРКДП).

Созданная к тому времени система ПВО страны была ориентирована на Западное, Юго-западное и Южное стратегические направления, с которых США "обложили" территорию СССР сотнями стратегических бомбардировщиков на десятках передовых авиабаз в Европе, Северной Африке и Азии. Учитывая, что они под угрозой уничтожения появившимися у нас баллистическими ракетами перебазировались на территорию США и там созданы межконтинентальные стратегические бомбардировщики, систему ПВО страны развернули "фронтом на север" усилением её на полярных и азиатских направлениях за счёт снизивших значение прежних европейских направлений.

После четырёх послевоенных подчинений военным округам и ВВС (в 1948 г., 1949 г., 1951 г., 1953 г.) восстановлено военное оперативное построение послевоенной системы ПВО страны, но с более совершенной организацией как всей системы, так и особенно в звене "объединение-соединение" ПВО, и соответственно возможностям СВН США с распространением не до Волги, как в войну, а на ВСЮ территорию государства.

Безнаказанные полёты самолётов НАТО вглубь советской территории прекратились. С 50-х годов ИА ПВО страны стала осуществлять успешные перехваты самолётов-разведчиков, нарушавших границу, для принуждения к посадке или уничтожения. По мере совершенствования стратегической разведки иностранных государств группировки ЗРВ и их огневые возможности удавалось вскрывать, а в зоны поражения не входить. Борьба с нарушителями легла практически только на ИА ПВО.

Она оказалась возможной лишь благодаря преобразованию зенитной ПВО страны в авиационно-зенитную и переходу от отражения налётов на отдельные объекты к территориально-объектовой борьбе с вторгающимися в наше воздушное пространство самолётами.

Из более 10-ти тысяч обнаруживавшихся за все годы нарушителей в период расцвета Войск ПВО страны было сбито свыше 250, в результате чего 24 их летчика погибли, 90 остались в живых и около 140 не обнаружено.

Развитие оружия, построения и организации системы ПВО страны шло не только "в ногу со временем", а с опережением СВН по высотно-скоростным и другим важным параметрам. Во 2 ЦНИИ МО мне довелось 30 лет возглавлять комплексные системные исследования по обоснованию перспективных состава вооружения и построения системы ПВО страны. И не без гордости скажу, что при докладах в военных и оборонных структурах дважды на совещаниях правительственного уровня получал упрёки и протесты разработчиков вооружения за переоценку перспективных СВКН и завышение Институтом требований к перспективному оружию борьбы с ними. Но жизнь показывала, что это не было лишним. "Сюрпризов" несоответствий возможностей ВКО страны возможностям СВКН не было. В развитии мы не отставали до тех пор, пока ПВО не развалили. Сейчас уже тоже отстаём и серьёзно, причём не только в части помехозащищённости от электронных воздействий, но и особенно в части самообороны средств ПВО от огневых ударов СВН.

В рамках 5-й послевоенной реорганизации ПВО страны проведён и комплекс мероприятий по согласованию организации Войск ПВО страны с общей организацией ВС и по обеспечению единства управления всеми силами и средствами страны и видов ВС.

Согласование организации вылилось в ещё раз восстановление в Войсках ПВО страны армейских военных структур (округа, армии, корпуса, дивизии) вместо чужеродных для ВС секторов, полос, линий, районов, зон, которые постоянно навязывало не ясно для чего сухопутно мыслящее высшее руководство, но которых нигде больше не вводило.

Согласование же границ ответственности объединений и соединений ПВО закончилось тем, что, не одолев упорство сухопутчиков полностью, нашли "компромисс": их буквально "втиснули" в неприемлемо тесные, хотя и чуть-чуть увеличенные для приближения к ПВО административные границы уменьшенного ради этого числа военных округов. Но это всё равно сковывало маневр средств ПВО, особенно авиационных, и ограничивало возможности массирования сил и средств ПВО страны на направлениях главных ударов воздушного противника, который окружных границ не придерживался, а их стыки даже преднамеренно использовал для облегчения пролётов вглубь страны.

Единство управления заметно улучшить не удалось – его не удалось организовать на основе единоначалия. Не удалось полностью отвязаться от идущего с довоенных времён подчинения объединений и соединений Войск ПВО страны ещё и командующим войсками военных округов. Ради этого сухопутчики пошли даже на дальнейшее укрупнение размеров военных округов уменьшением их количества.

Не достигнув всех целей 5-й, в 1957-1960 г.г. провели 6-ю послевоенную реорганизацию Войск ПВО страны. В ней благодаря счастливому сочетанию у С.С. Бирюзова высокого авторитета, командирской твёрдости, военной грамотности и общего интеллекта осуществлено согласование размеров и границ ответственности объединений и соединений Войск ПВО страны не с границами военных округов, а с удобствами организации и ведения борьбы с воздушным противником. Это был 2-й случай после сталинского постановления ГКО СССР № 874 от 9.11.1941 г.

Для этого было укрупнено оперативное звено. Вместо 20 объединений и соединений ПВО страны по числу военных округов оставлено 13 объединений и соединений: два округа ПВО, пять армий ПВО и шесть корпусов ПВО. Их не связанные с границами военных округов зоны ответственности впервые охватили всю территорию СССР и возможные подступы к ней и отвечали интересам организации борьбы с СВН. Но сухопутные ортодоксы уступали "с боями".

Не получив власти над округами ПВО, они удержали её над армиями, корпусами и дивизиями ПВО, а директивой Генштаба ВС 8.12.1954 г. в штаты приграничных военных округов, где от войсковой ПВО остались только средства ПВО сухопутных соединений (корпусов и дивизий), введена непонятная по делу должность заместителя командующего войсками военного округа по Войскам ПВО страны.

В 1960-1962 г.г. проведена 7-я послевоенная реорганизация Войск ПВО страны. Она была направлена главным образом на упорядочение управления внутри Войск ПВО страны. Было скорректировано оперативное звено – уменьшением количества, увеличением состава и повышением ранга объединений ПВО. Начаты работы по автоматизации управления в нём.

Существенно изменено тактическое звено. Вместо соединений родов войск (зенитных артиллерийских и истребительных авиационных корпусов и дивизий) созданы смешанные соединения ПВО (смешанные авиационно-зенитные корпуса и дивизии) с полковой структурой всех родов войск ПВО. Организованное в войну единое управление авиационными и зенитными средствами на оперативном уровне теперь осуществлено и на тактическом уровне. Все посты ВНОС заменены радиотехническими войсками. Из структуры управления боевыми действиями в объединениях и соединениях ПВО исключены начальники родов войск.

Здесь надо признаться, что реализовать это науке "помогла" и чехарда, проявленная Уральской армией ПВО при уничтожении 1 мая 1960 г. самолёта-шпиона У-2, закончившаяся в ходе хаотичных стрельб ЗРВ с расходованием 14-ти ракет и не согласованных с ними действий ИА поражением не только первой ракетой самолёта У-2 (Френсис Пауэрс), но и последующими ракетами его падавших обломков, а также и своего дежурного перехватчика МиГ-19 (Борис Сафронов).

Начато создание элементов системы ВКО.

Более двух десятилетий успешно функционировала заложенная С.С. Бирюзовым система ПВО страны, перераставшая в систему ВКО страны. И в этом огромная заслуга хранителя её прогрессивных традиций, 13 лет активно отстаивавшего от посягательств и развивавшего её другого талантливого сухопутчика Маршала Советского Союза Павла Фёдоровича Батицкого. Из служебной скромности он не согласился с военной наукой переименовать вслед за США систему ПВО и Войска ПВО страны в систему ВКО и Войска ВКО СССР (он отвечал: "При очень разных пока масштабах ПВО и РКО единая система на двух разных ногах – слоновьей и журавлиной – не смотрится, подождём").

"Золотой век" противовоздушной и воздушно-космической обороны СССР закончился в 1978 г. На уровне Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева и министра обороны Д. Ф. Устинова возникло подозрение в застое военной мысли и развития ВС. У очередного послевоенного поколения руководства тоже проявился "реформаторский зуд". За "преодоление застоя" активно взялся начальник Генштаба тоже сухопутчик (если конкретнее – сапёр) Маршал Советского Союза Н. В. Огарков. Одержимый намерением внести личный вклад, "не делясь славой" с военной наукой, он в отличие от С.С. Бирюзова и П.Ф. Батицкого не прислушивался к ней и привлекал её лишь к покорному "научному обоснованию" своих идей и решений.

Объектом очередных "совершенствований" вновь избрали злосчастные Войска ПВО страны. Своих новых идей у Н.В. Огаркова не нашлось. Методы "поиска" путей развития тоже были старые – "волевые" с игнорированием военного опыта, мнения специалистов ПВО и рекомендаций военной науки и с предпочтением им своего мнения и советов безграмотных в вопросах ПВО сухопутных "ортодоксов". По инициативе и с активным личным участием Н.В. Огаркова началась 8-я послевоенная реорганизация Войск ПВО страны, направленная на очередное её разрушение.

В июне 1978 г. на Совете обороны СССР Н.В. Огарков, не прислушиваясь ни к командованию, ни к военной науке Войск ПВО страны, с благословения министра обороны Д.ф. Устинова выдвинул идею создания так называемой "Единой системы ПВО страны и Вооруженных Сил", созвучный с коммунистическим лозунгом "Партия и народ едины", и добился проведения в её подтверждение бессмысленного для системы ПВО страны "опытного учения" – не полномасштабного (в масштабе создаваемой "системы ПВО страны и ВС" и не на ней самой, где можно было проверить всё в полном объеме "в натуре", а миниатюрного и "на стороне" учения - лишь в одном (Прибалтийском) военном округе, командующий которым целиком поддерживал Н.В. Огаркова и это предрешало (и предрешило) его результат.

Кроме искажающих большую систему карликовых масштабов учения объективность затеи можно показать и тем, что для "исследовательской группы Генштаба" (членом которой был автор) сразу же привезли с собой из Москвы отпечатанный текст будущих "результатов исследования" в виде ответов на более чем десяток соответственно подобранных и сформулированных вопросов, под которым, "уточнив детали", должны были подписаться "исследователи".

Главком Войск ПВО страны П. Ф. Батицкий на упомянутом заседании Совета обороны после безуспешных выступлений с протестом написал записку в Политбюро ЦК КПСС. В ней он отказался участвовать в "эксперименте, который подрывает обороноспособность государства", и попросил освободить его от должности главкома. Политбюро (членом которого являлся и Д.Ф. Устинов) его беспокойству не вняло и просьбу удовлетворило.

После проведения учения, 27.12.1979 г. принято подготовленное Н.В. Огарковым и одобренное Д.Ф. Устиновым Решение Совета обороны (председатель Л.И. Брежнев) "О повышении эффективности управления Вооруженными Силами СССР и дальнейшем совершенствовании их организационной структуры". Оно предопределило полный возврат к отвергавшимся и войной, и послевоенным строительством довоенной противовоздушной обороне и к её безграмотным первым послевоенным реорганизациям.

Территория страны в 4-й раз была разделена на приграничные и внутренние районы.

5.1.1980 г. развивающим решение приказом МО наряду с сохранением в сильно урезанных правах Главного командования Войск ПВО вместо слова "страны" появились слова "страны и ВС". В приграничных районах в них ликвидировано оперативное звено: Бакинский округ ПВО, 2-я, 6-я 8-я, Ю-я и 11-я ОА ПВО (Минск, Ленинград, Киев, Архангельск, Хабаровск). А они образовывали 1-й (Архангельск, Баку, Хабаровск) и 2-й (Ленинград, Минск, Киев) стратегические эшелоны системы ПВО страны (1-й образовывали системы ПВО государств – участников Варшавского договора и групп советских войск на их территориях). Входившие в них корпуса и дивизии вновь (в 6-й раз) без вывода из подчинения главкому Войск ПВО подчинены военным округам.

Истребительные авиаполки (ИА ПВО) были выведены из их состава и переданы в состав ВВС военных округов. Корпуса и дивизии ПВО при прежних названиях фактически стали корпусами и дивизиями только зенитных средств ПВО. Точно так, как было до войны и в её первые месяцы.

Никак поколения командующих военными округами традиционно не могут смириться с тем, что на их территориях должны быть не подчинённые им, а подчинённые главкому армии, корпуса и дивизии ПВО.

В то же время не только при оставлении в военных округах всех сил войсковой ПВО, изъять которые из штатов СВ не возможно, но и при подчинении им ставших после передачи ИА ПВО в ВВС лишь зенитными соединений (корпусов и дивизий) Войск ПВО страны совсем не понятно для чего, само Управление командующего "Войсковой ПВО СВ", наоборот, из СВ вопреки возражениям науки передали в Войска ПВО страны и даже территориально переселили из здания одного Главкомата в Москве в подмосковный район дислокации другого Главкомата, оторвав от своих войск. Такого "чуда" никогда не было ни до, ни после этого! Для "утешения" командующего этим родом войск СВ (Ю.Т. Чеснокова) его в отличие от "своих" командующих родами Войск ПВО страны через дефис нарекли ещё одним первым заместителем главкома Войск ПВО.

Ответственность за противовоздушную оборону на территориях военных округов, тоже не снимая с главкома Войск ПВО, в 6-й раз возложили на командующих войсками военных округов (в военное время и на несуществующих в мирное время главкомов войсками направлений). И лишь во внутренних районах страны, во 2-3-м стратегических эшелонах бывшей системы ПВО страны: в Московском округе ПВО, 4-й (Урал) и 14-й (Сибирь) ОА ПВО – сохранилось централизованное руководство только главкомом Войск ПВО – на принципах единоначалия.

"Реорганизация" Н.В. Огаркова победоносно прошла увесистым катком по системе ПВО страны, круша создававшееся десятилетиями. Очень разные бывают сухопутчики! Наступил 6-й рецидив возврата к слиянию наземной и воздушной сфер вооруженной борьбы и подчинения сил и средств ПВО страны на местах военным округам. Систему ПВО страны фактически развалили.

В конце 1982 г., после смерти Л.И. Брежнева, П.Ф. Батицкому, преждевременно потерявшему на этом и должность и здоровье, удалось добиться приема у нового генерального секретаря ЦК КПСС Ю.В. Андропова и доложить ему о негодности и вреде проводимой Н.В. Огарковым "реорганизации" Войск ПВО страны. Была создана комиссия ЦК КПСС. Она в сложной обстановке проработала около 2-х лет и в середине 1984 г. (после смерти и Ю.В. Андропова, и П.Ф. Батицкого) сделала вывод, что "реорганизация" Н.В. Огаркова "была неправильной", а "Войска ПВО страны надо вернуть к прежнему состоянию".

После 6-летних паралича и конвульсий "совершенствовавшихся" под руководством Н.В. Огаркова системы ПВО и Войск ПВО страны, инициатор и главный исполнитель "реорганизации" в сентябре 1984 г. был освобожден от должности начальника Генштаба и назначен Главкомом одного из трех придуманных им (Западного) направления. Исполнение ликвидации последствий 8-й "реорганизации" в течение полутора лет кем-то тормозилось, хотя всё ухудшавшееся состояние противовоздушной обороны этого требовало.

24 января 1986 г. после продолжительных непонятных проволочек всё-таки пришлось принимать Постановление ЦК КПСС и СМ СССР об отмене их же Постановления 27.12.1979 г. и приказа МО от 5.1.1980 г., но с традиционно партийным не признающим ошибок, а в данном случае как по иронии и с точно таким же (слово в слово) названием: "О повышении эффективности управления Вооруженными Силами СССР и дальнейшем совершенствовании их организационной структуры".

В приграничных районах страны восстановили пять прежних объединений ПВО (2-ю, 6-ю, 8-ю, 10-ю, 11-ю армии), а вместо небольшого Бакинского округа ПВО, создававшегося в своё время "под К.А. Вершинина" после его освобождения от должности командующего Войсками ПВО страны, сформировали 19-ю армию ПВО (в Тбилиси), вернув их в непосредственное подчинение главкому Войск ПВО, но опять-таки с сохранением бессрочного "оперативного" подчинения на мирное и военное время главкомам войсками наспех созданных, непонятных по предназначению и вскоре упразднённых "направлений", а пока – всё тем же военным округам. Так разрушенную систему ПВО страны без возвращения слова "страны", но и без слов "страны и ВС", а значит – не понятно, чего в пределах возможного (сильно ограбленной) вернули "к прежнему состоянию".

Управление же командующего войсковой ПВО СВ, все эти 6-лет "гостившее" без своих войск у Войск ПВО страны в Подмосковье, возвратили в Москву в родной вид ВС к своим войскам. Так бесславно и тихо была завершена возвратом к началу громко заявленная 8-я послевоенная реорганизация ПВО страны.

Не по своей воле самому замордованному бездумными "реорганизациями" виду ВС пришлось в третий раз создавать самостоятельную систему ПВО страны.

Однако, хотя упразднявшиеся объединения ПВО – отдельные армии ПВО – были восстановлены (но как не отдельные), существующее во все времена во всех армиях мира единоначалие полностью не восстановили и от некомпетентной, но цепкой бессмысленной "опеки" командования военными округами и на этот раз избавиться не удалось, хотя в отличие от вреда никакой очевидной пользы от них никто никогда не видел и назвать не может. А мешали они безграмотно и сильно, рождая при вмешательствах и посещениях лишь анекдоты.

В апреле 1987 г. на военно-научной конференции руководящего состава МО СССР преемник П.Ф. Батицкого прославленный в войну лётчик главный маршал авиации Александр Иванович Колдунов, говоря о вреде продолжавшегося фактического растаскивания сил ПВО по военным округам, заявлял: "Главнокомандующий, на которого возложена ответственность за организацию противовоздушной обороны страны, оказывается практически лишенным права напрямую ставить задачи подчиненным ему приграничным частям ПВО". Заявлению главкома не вняли.

Зато месяц спустя, после приземления 28.5.1987 г. в Москве вблизи Красной площади (на Васильевском спуске) западногерманского легкомоторного малоскоростного спортивного самолета "Цессна-172" (Матиас Руст), пролетевшего над Прибалтийским, Ленинградским и Московским военными округами, Политбюро ЦК КПСС во главе с М. С. Горбачевым 30.5.1987 г., провело заседание по вопросу "О несении боевого дежурства по ПВО и состоянии боевой готовности и дисциплины в Вооруженных Силах".

Не разобравшись ни в динамике события, ни в том, что спортивные самолеты, планёры, дельтапланы и другие подобные летательные аппараты к средствам воздушного нападения для ПВО страны никогда не относились, а борьба с ними экономически не реальна, оно возложило главную ответственность не на трёх командующих военными округами (Прибалтийским, Ленинградским, Московским), постоянно желавшими "отвечать за ПВО в границах военных округов", а на главкома Войск ПВО. Дважды Герой Советского Союза за воздушные бои в Великой Отечественной войне с немцами и в Корейской войне с американцами, ни за что поплатившийся должностью, а на этой почве и здоровьем, вскоре "досрочно" и мучительно ушёл из жизни.

15.8.1986 г. Совет обороны (председатель М.С. Горбачёв) рассмотрел вопрос "О состоянии противовоздушной обороны страны и Вооруженных Сил " и принял Постановление по оснащению Войск ПВО новым вооружением. Однако после этого и до развала Советского Союза не задавались в разработку новые образцы вооружения и не принимались на вооружение разрабатывавшиеся. Реальное оружие ВКО вновь стало отставать от развития вооружения ВКН и отстало основательно, особенно по живучести. Способное эффективно бить врага, оно становилось всё менее адекватно способным держать удары и защищаться от них.

5. ВОЗДУШНО-КОСМИЧЕСКАЯ ОБОРОНА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

В целом за советский период многострадальные Войска ПВО страны, несмотря на перечисленное, всё-таки выжили и уцелели. А после развала СССР они попали в круговерть бесконечной "военной реформы" ВС России, на 5-м году которой, 16 июля 1997 г. Указом Президента № 725 были без каких бы то ни было научных обоснований, внезапно, "росчерком пера" ликвидированы как вид ВС, а их противовоздушные силы переданы в состав ВВС и ракетно-космические в состав РВСН.

С тех пор остающиеся в составе ВВС профессионалы Войск ПВО страны ежегодно отмечают "День несуществующих войск", недоумевая отношению руководства и ВС и страны к воздушно-космической безопасности государства и поминая недобрыми словами их последнее командование, которое не в пример боровшимся за них предшественникам безвольно "сдало" войска, а Главком В.А. Прудников ещё и согласился выступить со статьёй в "НВО", как в насмешку, издевательски названной "Слияние Войск ПВО и ВВС жизненно необходимо".

ВВС, "заглотив" противовоздушную оборону и уцелев за счёт этого в качестве самостоятельного вида ВС, "угомонились". Заботы о ПВО, как и заинтересованности в её развитии у них никогда не было и понять их в этом легко. Это не их оружие. У сухопутчиков же взгляды на отношение к войскам ПВО страны не изменились и после их ликвидации, а вместе с ним и развала системы ВКО государства. Теперь они не оставляют в покое и оставшиеся средства ПВО, претендуя на передачу им из "объединённых" ВВС всех наземных средств ПВО страны, которые по делу крайне необходимы государству, но ни ударным ВВС, ни войсковой ПВО для реализации их прямых предназначения и задач обороны страны совершенно не нужны. Над ними довлеют амбиции.

После ликвидации Войск ПВО совершившие это "реформаторы" настолько "оборзели", что несколько лет устными воздействиями запрещали даже произносить слова "ПВО" и "ВКО". Кощунственно к братской славянской стране так говорить и не поворачивается язык произнести слова "к нашему счастью", но приходится признать: трагедия Югославии отрезвила наших реформаторов. Зашевелились извилины и на погонах, и в мозгах и наступило осмысление произошедшего. Теперь едва ли не каждый автор почти по любому поводу считает нужным высказаться и о важности воздушно-космической безопасности, а то и предложить, как её обеспечить. Публикации и предложения самые разные не только по сути, но и по компетентности и это вызывает опасение, как бы проблему ВКО вместо годами "замалчивания" сейчас не "заговорили".

Опасения вызваны тем, что при отсутствии цельной военной идеологии строительства всех ВС России бурно развиваются "частные инициативы" различных военных структур и отдельных профессионалов. Их "сепаратистские" устремления под флагом ВКО по сути свели на нет 12-летнюю "военную реформу", полностью разбалансировав организацию ВС с их предназначением и задачами в военных конфликтах будущего.

Более чем полувековые притязания нескольких поколений, особенно сухопутчиков с их войсковой ПВО и авиаторов, на противовоздушную оборону страны при отсутствии аналогичных встречных притязаний и даже их отвержении со стороны противовоздушников побудили выяснить причину и мотивировку этих притязаний и дать им оценку.

Для этого, обозрев ретроспективу и выйдя по событиям на сегодняшний день, развернём взгляд на него и вперёд, на перспективу. Не только потому, что по крупному нечем хвалиться, а в первую очередь для пользы дела рассмотрим наиболее негативные современные факты, но не для обострения и накала полемики, а с единственной целью свести их воедино чтобы нагляднее показать вкупе, что мешает военному строительству воздушно-космической обороны, а может и всех ВС России.

5.1. ЧТО МЕШАЕТ СТРОИТЕЛЬСТВУ ВСЕХ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ И ВКО РОССИИ?

Объявленная в 1992 г. практически с момента создания Вооруженных Сил России сразу и их "военная реформа" началась при отсутствии основополагающих концептуальных и доктринальных государственных документов и среди постепенно перевалившего за десяток количества вооруженных силовых структур ведётся в основном и обособленно в Вооруженных Силах Министерства обороны.

Без цельной военной идеологии обеспечения военной безопасности государства и в том числе цельной концепции организационного строительства как всех Вооруженных сил России, так и только ВС МО она свелась вначале к не обосновывавшемуся потребностями обороны почти трёхкратному (в 2,75 раза) сокращению имевшегося боевого состава, а затем к многократным научно не обосновывавшимся, спонтанным преобразованиям их организационной структуры.

С самого начала она велась стихийно, неграмотно и непоследовательно в ведомственной борьбе видов ВС и родов войск за своё выживание в условиях волевых сокращений и реорганизаций. Только через 8 лет, в начале 2000 г. Указами Президента В.В. Путина были утверждены далеко не лучшим образом разработанные "Концепция национальной безопасности РФ" и "Военная доктрина РФ".

Наиболее масштабным и опасным практическим шагом в реорганизации ВС МО явились ликвидация Войск ПВО, как вида ВС с передачей их противовоздушных сил в ВВС, а ракетно-космических сил при И.Д. Сергееве в РВСН, а после в новый отдельный род войск – KB – и обусловленный этим развал единой системы ВКО страны в условиях первоочередной по времени и самой опасной по последствиям воздушно-космической угрозы России.

Отсутствие твёрдых единых взглядов у руководства, шараханья из крайностей в крайности и зигзагообразный ход "военной реформы" привели к полному рассогласованию организации нынешних ВС МО с их предназначением и задачами в настоящем и будущем. Рассмотрим три "негативных" факта.

Первый факт. В начале 2001 г., после поражения в воздушно-космической войне Югославии Президент В.В. Путин принял очень нужное решение разобраться с воздушно-космической безопасностью России и поручил правительству к концу октября 2001 г. разработать План мероприятий по ВКО государства. План был разработан. Министерство обороны разработало и весной, а затем в ноябре 2002 г. рассмотрело на своих коллегиях и представило в Совет безопасности проект "Концепции воздушно-космической обороны РФ". Его суть изложена в газете "Независимое военное обозрение" № 7, 2003 г. начальником Главного штаба ВВС Чельцовым Б.Ф. в статье "Россия строит воздушно-космическую оборону". Казалось бы, по афоризму М.С. Горбачёва процесс пошёл. Но, к сожалению, он пошёл вразнос.

В телевизионных новостях организовали показ посещения В.В. Путиным по сути только создающегося с непонятными предназначением и функциями "Командного пункта Космических войск". На фоне пустых стен без полагающегося на оборудованных командных пунктах "боевого интерьера" (кроме двух уменьшенных муляжей БР по углам помещения) В.В. Путин резюмировал своё посещение словами, что он убедился в правильности принятого решения о создании Космических войск. А их создание по своей сути означает согласие с Указом Б.Н. Ельцина № 725 от 16.7.1997 г. о развале единой системы ВКО страны, ликвидации Войск ПВО как вида ВС и передаче противовоздушных сил в ВВС и ракетно-космических сил при И.Д. Сергееве в РВСН, а после него в специально образованный новый отдельный род войск – KB, что сути не меняет.

В таком случае что же делать с поручением Президента, Планом работ по ВКО Правительства и почти 3-хлетними работами Министерства обороны и Совета безопасности России по Концепции и идеологии ВКО страны? Как понять, что же из этого делается правильно, а что, наоборот, не правильно: разрабатывается "Концепция ВКО РФ" и идеология ВКО или развивается ещё один непонятный "отдельный род войск Центрального подчинения на правах вида ВС", включивший половину ВКО РФ? А за что сам Президент – Верховный Главнокомандующий: "за здравие" или "за упокой" воздушно-космической безопасности и Воздушно-космической обороны страны?

Такие частные "формирования" мнения президента военным окружением вредны двояко. Они не имеют единой основы. А организация А.Н. Перминовым, знавшим о президентском решении по ВКО государства, ещё и публичного телепоказа посещения превратилась в публичную демонстрацию уровня компетентности не имеющего высокого военного образования в области ВКО В.В. Путина, а также степени осмысленности и последовательности принимаемых им решений и дающихся оценок. Кому и для чего нужны такие "сцены" и на кого они работают: на воздушно-космическую безопасность государства, на авторитет президента, на своё ведомство или на себя лично? Это недопустимые дискредитация высшего руководителя страны и ВС и злоупотребление его доверием. Президент ведь тоже человек, а не "всезнайка" с безграничной памятью и так по отношению к нему не должен поступать никто. Для знания и учёта всего существует целый аппарат координации действий, с которым и надо советоваться.

Второй факт. 2 октября 2003 г. на совещании высшего руководства страны и Министерства обороны министр Сергей Борисович Иванов объявил собравшимся "открытую доктрину модернизации ВС России". Он заявил о готовности Министерства представить "комплексное видение основных направлений развития ВС" и заверил, что мы со всей ответственностью можем сказать – мы точно знаем, куда и как двигаться". В этом обстоятельном докладе он отчетливо разделил прошлые и будущие войны, очень грамотно, обоснованно и понятно раскрыл, что такое современный вооруженный конфликт и как в нём достигается победа. Приведём ряд совершенно новых и важных положений (набор выдержек):

"Сейчас уровень прямой военной опасности для России невысокий. Ни одна из конфликтных ситуаций за пределами России не создает прямой военной угрозы её безопасности. Однако безответственно оценивать уровень военной угрозы только с позиции сегодняшнего дня. Мы должны просчитывать ситуацию на несколько шагов вперед".

"Военное планирование должно вестись не в расчете на имеющийся сегодня военный потенциал, а с учетом реальных потребностей страны в области безопасности. Оно должно учитывать и опыт, полученный в ходе вооруженных конфликтов... Правильное осознание этого опыта потребует отказа от привычных стереотипов. Кто не сделает этого и будет оперировать старыми категориями, – обречён на поражение. Прямо скажу: мы должны в корне изменить наши представления о том, что такое современный вооруженный конфликт и как в нём достигается победа".

"Надо отчётливо понимать, что войны ведущих государств мира в XXI веке будут преимущественно воздушными, а основной ударной силой ...выступает воздушный, а не наземный компонент.. И тот, кто до сих пор считает, что в современной войне, как и во Второй мировой, решающими будут удары танковых клиньев, – живёт устарелыми представлениями. Враг не приедет к нам на танке. Враг прилетит к нам на самолёте или доставит оружие по воздуху".

"Особое значение приобретает способность ... обеспечить быстрое выведение из строя инфраструктуры политического и экономического управления противника, а также систем связи и радиоэлектронной борьбы".

"Одной из характерных особенностей борьбы будет срыв и отражение воздушных ударов противника ... В этих условиях главный удар агрессии, особенно в её начале, примет на себя воздушно-космический эшелон Вооруженных Сил".

"Обращу ваше внимание на то, что первыми жертвами воздушных ударов в недавних конфликтах становились именно мирные жители. Поэтому надёжная противовоздушная оборона – это, прежде всего, зашита нашего народа".

"Решающую роль в войне будущего будет играть хорошо защищенная помехоустойчивая система ПВО, способная вести эффективную борьбу со всеми летательными аппаратами противника".

Система ПВО должна быть эшелонирована и структурирована на трёх уровнях:

– стратегическая ПВО с элементами защиты от крылатых и баллистических ракет;

– объектовая ПВО, прикрывающая наиболее значимые в военном, политическом и гуманитарном отношениях объекты инфраструктуры;

– ПВО сухопутных войск, нейтрализующая попытки противника добиться господства в воздухе над полем боя".

"Это означает, что в оперативном построении... должны присутствовать: разведывательно-информационный центр, действующий в рамках реального масштаба времени, автоматизированная, высокозащищенная система управления войсками и оружием, а главное - цельный воздушно-космический эшелон, выполняющий как разведывательные, так и ударные функции".

Взгляды министра прогрессивны, понятны и очень убедительны. Выступивший за министром президент одобрил доклад. Казалось бы, так и надо действовать. Отправные установки сформулированы, одобрены – и за работу!

Но здесь же президент назвал дальнейшее направление военного строительства в России: "От радикальных реформ мы перешли к последовательному, рассчитанному на перспективу развитию ВС. Фактически мы переходим к качественно новому облику ВС страны". Это можно понять и как завершение организационных мероприятий в рамках проводящейся с 1992 г. "военной реформы". Если это так, то это очень опасно.

На сегодня ВС МО России "реорганизованы" из хорошо сбалансированных по функциям и согласованных с предназначением и задачами 5 видов ВС в полностью разбалансированные с условиями будущих военных конфликтов и задачами Вооруженных Сил 3 вида ВС, 3 отдельных рода войск и 2 межвидовых конгломерата "род ВС" промежуточного ранга и непонятного назначения.

В этой организационной структуре нет двух самых главных компонентов и организационно самостоятельных структур, только и способных пресекать агрессии единственно возможным решением двуединой задачи: сохранением своей и разгромом вражеской государственных инфраструктур. Нет встречающего воздушно-космического оборонительного и ответного авиационно-ракетного ударного (наступательного) компонентов.

Их "стреножили" в одном несуразном виде ВС – в "объединённых" ВВС. А "россыпь" имеющихся компонентов этой задачи двусторонне не решит даже с применением ядерного оружия. Так кто же предотвратит не начавшуюся или отразит совершившуюся агрессию и тем спасёт страну? И кому нужны не способные на это ВС даже в "качественно новом облике"!

А кто вообще формирует представления президента по таким важным вопросам? Почему он не знает и не понимает, что сейчас ВС России находятся на пике разбалансированности и в таком состоянии их оставлять нельзя, а устранить её можно только "радикальным реформированием" нынешних ВС под правильные изложенные Министром требования? Это вовсе не "последовательное, рассчитанное на перспективу развитие ВС", в переходе к которому кто-то убедил президента. Это неотложная задача!

Третий факт. В отличие от Министра, заявившего в упомянутом докладе о "комплексном видении основных направлений развития ВС" и заверившего, что "со всей ответственностью можем сказать – мы точно знаем, куда и как двигаться", по публикациям в СМИ похоже, что не всем всё ясно и в Генеральном штабе.

Так, в начале 2004 г. в журнале "Воздушно-космическая оборона" № 1 (14) 2004 г. в статье "Угрозы с воздуха и из космоса растут" с подзаголовком "Однако окончательный облик единой комплексной системы ПВО-ПРО пока не определён" А. Кураев анализирует состоявшееся под председательством начальника Генштаба А.В. Квашнина совещание "руководящего состава видов и родов войск ВС, главных и центральных управлений Минобороны и ГШ" по "проблемным вопросам совершенствования и дальнейшего развития противовоздушной обороны РФ". Его цель – избавление России от бремени "двух систем ПВО" созданием "единой комплексной системы ПВО-ПРО" под эгидой войсковой ПВО.

Из прочтения статьи при некоторых затруднениях в определении принадлежности её отдельных положений то ли автору статьи, то ли совещанию отчётливо видны удручающие военная неграмотность и даже полное непонимание сути проблемы, при которых об определении её "целесообразного" да ещё и "окончательного облика" нечего и думать.

Новым для сухопутчиков моментом в статье А. Кураева является рассмотрение ударной и истребительной авиации ВВС для "повышения потенциала ПВО за счёт упреждающего воздействия по противнику авиационных группировок".

Особенностью автора является отсутствие не только представлений о реальном состоянии ПВО, ВВС и ресурсов государства, но и пространственно-временного мышления вообще. Не соизмеряет он в рассуждениях об экономии ресурсов и затрат на содержание имеющегося с расходами на его ликвидацию и на создание нового.

Рассмотрим пять ошибочных положений статьи.

1-е ошибочное положение. В статье написано: "сохранившиеся доныне прежние проблемы, связанные с существованием двух систем ПВО – войсковой и объектовой, приобрело новую остроту в связи со значительным уменьшением объёмов финансирования, сокращением численности и боевого состава ВС РФ, в том числе войск (сил) ПВО. Теперь становится совершенно очевидным, что параллельное существование двух систем ПВО в ВС России более не имеет смысла и перспективы... Сегодня эта непозволительная роскошь... выходит за рамки военного бюджета ...Жизнь требует объединения усилий в сфере защиты от средств ВКН и поиска наиболее рационального решения, не причинив ущерба безопасности страны, как это зачастую происходило в мероприятиях 1990-х годов." Здесь совсем неправильная общая посылка.

Системы войсковой ПВО как не просто набора средств, а как функционально связанной решением единой задачи под общим по командной вертикали управлением совокупности зенитных и истребительных авиационных "средств ПВО", никогда, даже в войну, не было и никогда не может быть, поэтому никакой "новой остроты", равно как и "старой", надуманная "проблема" не приобрела. Это всего лишь постоянно существовавшее условное понятие, охватывающее совокупность реальных структур только зенитных средств самообороны (зенитных бригад, полков, дивизионов, батарей, взводов), состоящих в штатах сухопутных структур всех уровней (фронтов, армий, корпусов, дивизий, полков, батальонов) и подчинённых их командованиям. А саму противовоздушную оборону войск их ещё довоенные грамотные специалисты правильно назвали в боевых уставах "видом боевого обеспечения" действий главных в наземной сфере борьбы сухопутных войск. В перечне всех видов боевого (и иного) обеспечения писали под одним из дефисов: "меры по ПТО, ПВО и ПХЗ" (противотанковой, противовоздушной обороне и противохимической защите).

Функциональное предназначение этих видов боевого обеспечения не изменилось и не может измениться в будущем. Ни в войсковой ПВО, ни в ПТО или ПХЗ (РХБЗ) нет и не может быть ни общего командующего, ни командной вертикали управления боевыми действиями всеми уровнями каждого из них (ПТО, ПВО, РХБЗ). Не только система ПВО фронта, но даже просто группировка средств ПВО фронта не может создаваться по единому в масштабе фронта (от фронта до батальона) замыслу и тем более существовать как единая. В каждой сухопутной структуре она складывается (образуется) и изменяется по наземной и воздушной обстановке, а также по корректировкам решений командования на каждом уровне в ходе военных действий.

Система ПВО страны, наоборот, была. Она успешно прошла всю войну, десятилетиями подтверждалась и наукой и практикой и возможна впредь. А Войска ПВО страны в отличие от войсковой ПВО являются не "видом боевого обеспечения" действий кого-то главного. Они сами являются главными в воздушной сфере борьбы и в этом смысле противовоздушную оборону можно назвать разве что видом боевого обеспечения не борьбы с ВКП, а функционирования объектов и коммуникаций и, прежде всего, управления и экономики государства. Но не об этом речь. В 1997 г. её бездумно развалили "росчерком пера" и её тоже нет. 7 лет безрезультатно убеждаем восстановить её.

Так как же объединять невозможное с несуществующим? Проще всем непонимающим понять, что в России не "две параллельные системы ПВО", а нет ни одной системы ПВО. Решать же проблему ПВО надёжнее на основе военных и более полувековых послевоенных опыта и уроков истории, а не дилетантских домыслов и представлений очередных не знающих их "факиров на час". Для подробного разъяснения к этому специально вернёмся в подразделе 5.3.

2-е ошибочное положение. В статье поверхностно сопоставлены два довоенных взгляда на характер борьбы с воздушным противником: один на основе совместного применения ударных ВВС по его базированию, а истребителей ВВС и зенитных средств по СВН в полёте, другой – на основе обособленного применения только организационно объединённых зенитных средств войсковой ПВО и ПВО страны по СВН в полёте. Ошибочность здесь обусловлена отсутствием элементарного представления о предметной области и чувства реального состояния ВС, времени и ресурсов.

Во-первых. Опыт войны, особенно в период битвы за Москву, показал неэффективность борьбы с воздушным противником ударами по аэродромам. Из-за больших собственных потерь, сложности организации и проведения ударов по обороняемым в тылу врага авиабазам (аэродромам) и контроля их результатов на его территории они не стали такими же регулярными и постоянными, как воздушные бои или противовоздушная оборона, даже против тактических, а не стратегических ВВС Германии.

Во-вторых, нынешние ВВС России, отстало ориентированные на прошлые сухопутные войны с индустриально развитыми государствами и потому предназначенные для действий лишь на поле боя, не способны поразить базирование не только стратегической авиации (СА) на территориях США, Великобритании и островах Тихого и Индийского океанов, но и тактической и палубной авиации (ТПА) на прилегающих к России территориях и акваториях (схемы № 1 и № 2). Они недосягаемы для ВВС России и это показывают разумно прячущиеся в укрытиях и бездействующие наши ударные самолёты во всех последних военных конфликтах. Зачем погибать в роли мишеней?

В-третьих, по той же причине нынешние фронтовые истребители поля боя ВВС России не способны вести и воздушные бои с современной ТПА, имеющей как средство не фронта, а ТВД вдвое большие дальности полёта и бортового вооружения. Они недоступны для ВВС России и это показала тактическая и палубная авиация НАТО, уничтожив в Югославии расстрелом без боёв издалека 86 % фронтовых истребителей МиГ-29 и 35% МиГ-21, не понеся потерь ни базирования, ни средств в полёте.

Надо понимать, что современные ВВС развитых стран – не объекты борьбы нынешних ВВС России и их привлечение к борьбе в воздухе тоже ничего не даст.

3-е ошибочное положение. Возможность нанесения обороняющейся стороной "упреждающего воздействия силами ударных авиационных группировок" по скрытно изготовившемуся и внезапно напавшему агрессору не только по здравому смыслу, но и после 22 июня 1941 года с потерей до обеда 1200 самолётов, а также после многочисленных моделирований баланса времени и реального начала всех до единого послевоенных конфликтов просто нельзя принимать всерьёз. Таких агрессоров не было в истории и не бывает вообще. Утверждение в статье того, что оба названные взгляда на организацию борьбы, отвергнутые ещё в конце 1941 г. войной и всем послевоенным развитием, не приемлемы и впредь, правильное. Но кому оно нужно? Зачем это так долго повторять, напрочь забывая более важное другое?

Вызывает удивление, что кроме них даже не упомянута успешно прошедшая всю войну и 52 года сохранявшаяся до развала в 1997 г. раздельная организация борьбы с тактическими СВН в полёте штатной войсковой ПВО и ИА ВВС в границах сухопутных фронтов и организационно самостоятельной, подчинённой Верховному главному командованию, системой ПВО ТС на всей территории за ними в пределах досягаемости стратегических СВН, организационно объединённой подобно десятке сухопутных фронтов в четыре фронта ПВО. Не "взгляды", а эти опыт и практику несравнимо выше, чем войсковую ПВО, оценил и за войну, и на перспективу "маршал победы" Г.К. Жуков.

А ведь эта с опозданием реализованная в начале войны идея исходит ещё от реформаторов 20-х и репрессированных потом строителей ПВО начала 30-х годов, понимавших и обосновывавших необходимость "двух разных организаций ПВО на фронте и в тылу". Её всегда понимали все, кроме нынешних борцов с "двумя параллельными системами ПВО" за "снижение бремени военных расходов" государства на соседний с СВ другой вид ВС.

В том, что пример военной и послевоенной системы ПВО страны им не выгоден, понятно. Но в поисках "наиболее рационального решения" надо же сохранять объективность и анализировать всё, что было, и в 1-ю очередь не то, что было отвергнуто, а что себя оправдало испытаниями.

В то же время всем надо понять, что при такой военной грамотности нынешних "искателей рационального" и с таким "подходом" к поискам найти можно только то, что "хочется найти". Поэтому разумнее в 3-й раз восстановить уже восстанавливавшуюся в 1954 г. после четырёх её безграмотных разрушений в 1948,1949, 1951,1953 гг. и в 1986 г. после такого же разрушения в 1978 г., а затем совершенно беспричинно уничтоженную в 1997 г. военную систему ПВО страны, не дискредитировавшую себя ни в годы войны, ни в течение более полувека после неё.

4-е ошибочное положение. В поисках "окончательного облика единой комплексной системы ПВО-ПРО" необоснованно легко и просто обращаются с возможностями создания автоматизированных систем управления крупных масштабов, не различая по времени имеющееся и желаемое. Создавать новые АСУ не так просто, очень дорого и долго. А в статье, называются вообще несуществующие и совершенно нереальные системы:

"управление силами и средствами ПВО в единой системе управления, включающей и ударные авиационные средства", "позволяющее значительно повысить потенциал ПВО за счёт упреждающего воздействия по противнику силами ударных авиационных группировок";

"управление зенитными и радиотехническими войсками, изъятыми из ВВС и объединёнными с силами и средствами войсковой ПВО, в рамках единой системы управления войсковой ПВО с созданием командования ПВО-ПРО военных округов".

Откуда такие АСУ вообще, а особенно в "войсковой ПВО", как совокупности боевых структур только тактического уровня, и зачем им выдумывать их выше? Кто такими масштабами когда и в каких структурах будет командовать?

В свете этого вызывает недоумение, чем озабочены "профессионалы войсковой ПВО ВС"? Если бы они знали опыт и уроки Великой Отечественной войны по ПВО страны, а также несоизмеримо более богатый, чем у средств ПВО всех других видов ВС, опыт послевоенного строительства системы ПВО и ВКО страны, в том числе внедрения АСУ ПВО страны, то в XXI веке наряду со своими серьёзнейшими нерешёнными проблемами борьбы с новыми типами противников, которых назвал министр 2.10.2003 г., они не мучались бы при своих уровнях компетентности и военной грамотности ещё и добровольными поисками не в своей области "окончательного облика единой комплексной системы ПВО-ПРО". Узнав, что в пределах экономических возможностей СССР с этим специалисты ВКО страны без них разобрались ещё в прошлом веке, они искали бы полезное занятие у себя, а не у соседа.

5-е ошибочное положение. Судя по статье, на совещании с оргструктурным вопросом связали не менее важные самостоятельные вопросы "унификации образцов вооружения, оптимизации типажа вооружения и единого заказчика вооружения и военной техники (!) для войск (сил) ПВО".

Практика строительства Войск ПВО страны подтверждает и здравый смысл, что жёсткой общей однозначной связи между ними не существует. Связи между ними разнообразные и разные. Эти вопросы вначале надо прорабатывать раздельно и последовательно, причём разным составом специалистов, а сводить их решения воедино только на уровне пока ещё отсутствующей в Генеральном штабе общей идеологии строительства ВС, а не спонтанно. А процесс этот итерационный!

В связи с такими главными и многими другими "уточнениями" реальных возможностей создания "объединённой" ПВО войск и тыла страны, а также "повышения потенциала ПВО" привлечением "ударных авиационных средств" и невиданной ещё автоматизации управления, не понятна цель генштабовского совещания: это деловое совещание по концептуальным (идеологическим) вопросам современного военного строительства или рассмотрение фантастических проектов на далёкое будущее по представлениям участников, смутно, а то и вообще не разбирающихся в предметной области?

Описанные в статье содержание и уровень рассмотрения проблемы в Генеральном штабе показывают, что присутствовавший на совещании "руководящий состав Генштаба, видов и родов войск ВС, главных и центральных управлений Минобороны и ГШ" ещё не обрёл объявленное министром обороны 2.10.2003 г. "комплексное видение основных направлений развития ВС", в результате которого "мы точно знаем, куда и как двигаться". Этот состав пока ещё ищет, "куда и как двигаться" и, судя по статье, ищет некомпетентно и впотьмах, не убеждая других в том, что он вообще сможет определить "наиболее рациональный", а тем более "окончательный" облик единой комплексной системы ПВО-ПРО.

Приведённые три и другие известные негативные факты государственного масштаба - не единственное, что мешает строительству всех ВС России и в том числе её ВКО и с чего надо начинать улучшать его. И не они являются первоисточниками помех. Первопричины лежат глубже.

Для их показа расширим рамки рассматриваемой проблемы и переключим внимание на фундаментальную теоретическую работу крупного военного учёного и публициста, президента Академии военных наук, доктора военных и доктора исторических наук, профессора, генерала армии Махмута Ахметовича Гареева, изложенную в том же журнале "Воздушно-космическая оборона" № 1(14) 2004 г. в статье "Слабые места национальной безопасности".

Исходя из общепринятого и веками не опровергаемого общего определения войны, как одного из способов политики, осуществляемого насильственными средствами, что предопределяет примат политики над военной стратегией!

Автор если не впервые, то одним из первых и наиболее чётко обратил внимание на неоднозначность их взаимосвязи, взаимовлияния и соотношения и на зависимость их характера от конкретных реальных условий. Он показал, что главное, определяющее успехи как политики, так и военной стратегии, не в их признании, а в умении политического и военного руководства находить наиболее эффективные их формы в каждых конкретных условиях обстановки. Их влияние обоюдно, а процесс их поиска итерационный.

Одинаково вредны как переоценка роли политики вплоть до присущей, например, И.В. Сталину да и Политбюро ЦК КПСС её абсолютизации, так и неучёт политических аспектов, допускавшийся, в частности, в реформировании ВС МО России, когда вопросы военного и в целом оборонного строительства ВС её руководство форсировало и "гнало" впереди собственной разработки и постановки реформаторам чётко сформулированных цельных военно-политических установок, определяющих нужное государству направление оборонного и военного строительства.

На ряде ярких исторических примеров М.А. Гареев убедительно показал, к чему приводит несогласованность между военно-политическими намерениями и установками и военно-стратегическими решениями и действиями и почему необходима постановка политическим руководством целей и задач военной стратегии "чётко и определённо, безо всякого лицемерия и лукавства". По убедительности эти примеры заслуживают быть показанными.

1-й пример. В ночь на 22 июня 1941 г. в безнадёжно запоздалую, но чёткую директиву Генерального штаба о приведении всех войск на европейской части страны в полную боевую готовность (понятно, что это для войны) И.В. Сталин лично сделал сбившую всех с толку вставку: "но не предпринимать никаких действий, могущих вызвать политические осложнения". На решение кому она адресована?

Даже и не в условиях диктаторского сталинского режима по такой директиве не понять, кому и что же делать? Если сам вождь не уверен, война или не война, то какие же действия можно, а какие нельзя предпринимать запуганному "политическими последствиями" командованию?

Как определила политика, так и пошла война.

2-й пример. Посылая войска в Афганистан с какой-то истинной целью, руководство официально объявило им задачу "выполнить интернациональный долг". Что это такое, однозначно всему "ограниченному контингенту войск", да и не только ему, понято не было ни в начале "операции", ни после её политически бесславного прекращения.

Взаимодействие политики и военной стратегии здесь было. Но в какой форме? При принятии решения на ввод войск в 1979 г. начальник Генерального штаба Н.В. Огарков предостерёг Политбюро ЦК КПСС о возможности тяжёлых международных последствий ввода войск. Его прервал Ю.В. Андропов: "У нас есть кому заниматься политикой, вы решайте поставленную вам военную задачу".

Как согласовали политику с военной стратегией и насколько чётко определили военную цель, такой результат и получили с неясностью даже, достигнута цель ввода или нет.

3-й пример. В 1994 г. по распоряжению президента Б.Н. Ельцина в Чечню ввели войска с задачей "разоружения незаконных бандформирований". Тогдашний министр обороны П.С. Грачёв похвалялся "все задачи в Чечне решить одним полком ВДВ за два часа". В действительности потребовалось "две чеченских войны". При этом после нелёгкого разгрома хорошо организованной и вооруженной регулярной дудаевской армии и перехода сепаратистских сил к не менее организованным и вооруженным, но неведомым нашим Сухопутным войскам партизанским действиям, решение поставленной задачи вместо двух часов тянется десять лет.

Как задачу определили, так она и решается.

Другие примеры. Несогласованность военно-политических установок и военно-стратегических решений без постановки политическим руководством целей и задач военной стратегии "чётко и определённо", является, к несчастью для нашего Отечества многовековой "традицией". Она по-разному, но всегда негативно проявлялась и никогда не исправлялась во многих войнах России после Отечественной войны 1812-1814 гг., в частности, в Крымской 1853-1856 гг., русско-японской 1904-1905 гг., 1-й мировой 1914-1918 гг. и советско-финляндской 1939-1940 гг. войнах.

Главенство политики над военной стратегией, действительно, неоспоримо и однозначно. Но форма их взаимодействия должна выбираться каждый раз и не волюнтаристски, а квалифицированно и обоснованно. И это главное!

Возвращаясь из общего экскурса в советскую и дореволюционную эпохи к рассматриваемой проблеме России, надо ещё раз подчеркнуть, что приведённые выше три и другие негативные факты российского государственного масштаба не первородны, а преемственны и говорят об очень глубоких корнях "слабых мест национальной безопасности" нашего Отечества.

Но это ненужное наследие. Оно грозит и России не менее тяжёлыми последствиями в будущем, а этого нельзя допустить. От него надо отрешиться и как можно быстрее.

В современных условиях эти исторические факты усугубляются ещё и фактами "военного сепаратизма" отдельных видов ВС, родов войск и сил вплоть до отдельных профессионалов Вооруженных Сил МО РФ. Рассмотрим наиболее значительные из них.

5.2. КТО МЕШАЕТ СТРОИТЕЛЬСТВУ ВСЕХ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ И ВКО РОССИИ?

Анализ общей проблемы строительства ВС в настоящем подразделе ограничим анализом проблемы Воздушно-космической и в большей степени Противовоздушной обороны.

В решении проблем ПВО и ВКО страны особо негативную роль всегда играли и все послевоенные годы вносят постоянную смуту сухопутчики. Более чем полувековые притязания нескольких поколений войсковой ПВО на Войска ПВО страны, повторяющиеся несмотря на семикратные конфузные провалы (1941-й, 1948-й, 1949-й, 1951-й, 1953-й, 1955-й, 1978-й гг.) побудили выяснить их причину и мотивировку и дать оценку обоснованности их взглядов и предложений.

Длительный анализ на протяжении пятидесяти лет неизменных предложений и "аргументов" сухопутчиков показывает, что их представления о всей противовоздушной обороне всё это время ограничиваются только зенитным прикрытием войск и объектов во фронтовой полосе, осуществляемым зенитными средствами в тактических структурах не выше зенитных бригад лишь во взаимодействии с ИА ВВС.

Авиационно-зенитной обороны тыла страны, её особенностей и совсем иных предназначения, задач, масштабов и способов борьбы с СВКН они не понимают совершенно, да и не испытывают ни смущения от этого в высказываниях, ни желания понять их хотя бы для себя.

Среди разнообразия взглядов, мнений и частных инициатив при отсутствии цельной военной идеологии обеспечения безопасности России и в том числе цельной концепции организационного строительства её ВС выделяются статьи в журнале "Воздушно-космическая оборона".

Описанному А. Кураевым генштабовскому совещанию предшествовала очень активная и инициативная деятельность бывшего начальника войсковой ПВО Сухопутных войск В.Б. Данилкина по объединению войск и сил ПВО всех видов ВС и родов войск и сил в единое командование. Он уже стал начальником специально созданной межвидовой структуры повышенного ранга ("род ВС") "Войсковая ПВО ВС РФ".

Её уникальность в том, что эта структура "объединяет" (схема №3 слева) не изымаемые из прежних подчинений "войска ПВО Сухопутных войск, воинские части и подразделения ПВО сухопутных и береговых войск Военно-морского флота и Воздушно-десантных войск, а также соединения (воинские части) ПВО резерва Верховного главного командования".

Сам В.Б. Данилкин, не имея ни войск, ни сил в собственном штатном подчинении, является не командующим с оперативными и не начальником с административными функциями, а должностным лицом с непонятными функциями руководства "чужими" войсками и силами, имеющими своих штатных командиров или начальников, которые и применяют их в боевых действиях. Ни подобия в других армиях мира, ни обоснований своего "новшества" у него нет.

На вопрос журналиста о перспективах развития "Войсковой ПВО ВС РФ" В.Б. Данилкин ответил: "интеграция единую систему воздушно-космической обороны государства и Вооруженных Сил с приданием войсковой ПВО функций нестратегической противоракетной обороны – НПРО". Эти предложения он официально представил и руководству, не называя, в какую "систему" интеграция, ибо никакой "единой системы ВКО государства и ВС" нет.

По содержанию они повторяют предложения из научных работ Войск ПВО страны 1970-1990-х гг., только в Сухопутном преобразовании идеи Н.В. Огаркова о "единой системе ПВО страны и ВС" под эгидой Войсковой ПВО ВС на основе военных округов. Но где же логика? Прежде, чем в неё интегрироваться "войсковой ПВО ВС РФ", надо определиться с нею и создать её. Не во что интегрироваться!

А поборникам экономии ресурсов государства избавлением России от бремени "двух систем ПВО" и созданием вместо них "единой комплексной системы ВКО государства и ВС" уместно обратить внимание, что о придании "функций нестратегической противоракетной обороны – НПРО" ещё при своём создании уже заявили Космические войска. Так что же: НПРО не ПВО, можно и две построить – и для А.Н. Перминова и для В.Б. Данилкина внакладку?

После недосказанного В.Б. Данилкиным многое не понять. А в целом не понять ещё больше. Начнём с того, кто же с кем интегрируется и для чего? На основе какой "единой системы ВКО государства и ВС" произойдёт эта интеграция? Что представит собой "единая система ВКО...", в которую "интегрируется" фиктивная "Войсковая ПВО ВС", лишь условно объединяющая не изымаемые из СВ, ВМФ и ВДВ их штатные зенитные части и подразделения, но в которой нет реальных войск РКО, фактически включённых в одобренные президентом Космические войска? Откуда она возьмётся и где её место в структуре ВС? А кто будет единолично отвечать за всю воздушно-космическую безопасность России в "интегрированной" системе? И т. д. и т. п.

В этих "сепаратистских дебрях" некомпетентных авторитетов стоит серьёзно разобраться, чтобы выяснить, действительно ли всем всё ясно, и не поспешил ли президент с завершением "радикальных реформ" и переходом "к последовательному, рассчитанному на перспективу развитию" нынешних ВС России. Нет никаких оснований исключать наличия, в том числе среди специалистов, и таких, кому из всего этого ничего не ясно. А кончить надо выяснением, что же, кто кому и чем мешает в строительстве ВС России.

5.3. ЧЕГО НЕ ПОНИМАЮТ И ПОЧЕМУ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ "ЕДИНОЙ КОМПЛЕКСНОЙ СИСТЕМЫ ПВО-ПРО" ПОД ЭГИДОЙ ВОЙСКОВОЙ ПВО ВС?

Если понять, что в России нет "двух параллельных систем ПВО" по причинам принципиальной невозможности создания одной и отсутствия крайне необходимой, но необдуманно разваленной другой, а также не нужны "две параллельные системы НПРО" у А.Н. Перминова и В.Б. Данилкина, то станет ясно, что "комплексировать" нечего и цель генштабовского совещания не имеет никакого смысла.

Если же понять Министра обороны, что "...войны ведущих государств мира в XXI веке будут преимущественно воздушными, а основной ударной силой ...выступает воздушный, а не наземный компонент..." (см. все выдержки выше), то станет ясно и другое: наземными силами в воздушных войнах не победить. А по последним военным конфликтам это уже и очевидно для непонимающих.

Тогда возникает резонный вопрос: а какими же силами возможно отражать воздушно-космические агрессии: по опыту войны специально создаваемыми противовоздушными или по мнению послевоенных сухопутчиков попутно имеющимися наземными силами? И под эгидой кого их создавать, видимо, догадываясь, что и функционально, и организационно самостоятельному единому воздушно-космическому противнику вполне логично противопоставить самостоятельную и функционально и организационно не просто единую, а из-за несопоставимо более динамичной и масштабной, чем в наземной и морской сферах, борьбы ещё и высокоавтоматизированную систему обороны. И не поручая эту особую и сложнейшую борьбу никому по совместительству с их несравнимо более медлительной основной борьбой на морях и особенно на суше.

Общий уровень понимания всей этой проблематики сторонниками "единой комплексной системы ПВО-ПРО", надеемся, показан. Посмотрим, как они понимают саму эту "единую комплексную систему", что с чем объединяют и комплексируют и как обосновывают "более рациональное"? Покажем это на основе анализа взглядов, намерений и практических шагов главного апологета идеи сведения войск и сил ПВО всех видов ВС и родов войск под единое командование в масштабе Вооруженных Сил В.Б. Данилкина.

Прежде всего обратим внимание, что он в отличие от подобных себе, но не "агрессивных" профессионалов ПВО ВМФ, ВДВ и ИА ВВС не понимает самого главного: средства ПВО не только СВ, а и всех других видов ВС, кроме Войск ПВО страны, и ИА ВВС являются неизымаемыми из их подчинения штатными средствами и предназначаются только для их самообороны в роли вида боевого обеспечения борьбы главных в их сферах сухопутных, морских или десантных сил с их противником и при ударах с воздуха.

А средства ПВО и РКО страны в противоположность им, сами являются главными силами самостоятельной борьбы с воздушно-космической сфере, не нуждающимися в аналогичном боевом обеспечении своих действий от ударов с воздуха кем-то. Действия ПВО войск и ПВО страны разнесены в пространстве и времени по фронту и тылу страны и привязаны к разным видам войн – наземным и воздушным.

В силу этого ни реальный род войск одного из видов ВС ("войсковая ПВО" СВ), ни тем более новый фиктивный "межвидовой" род ВС ("войсковая ПВО ВС"), который условно "объединяет" под началом не командующего с оперативными или начальника с административными, а непонятного "должностного лица" с неопределёнными функциями руководства неизымаемые зенитные средства ПВО двух видов ВС (СВ, ВМФ) и одного рода войск (ВДВ), не имеют никаких оснований ни для абстрактного сравнения с видом ВС ("Войска ПВО страны"), действительно объединяющим под началом Главнокомандующего с функциями полного руководства штатно подчинённые ему зенитные и авиационные средства ПВО страны, а также все виды ракетно-космических средств, ни для практической "интеграции" не изымаемых из прежних подчинений штатных зенитных бригад, полков, дивизионов, батарей и батальонов СВ, ВМФ и ВДВ в "общую систему ВКО страны", особенно в которой нет войск РКО.

Создаётся впечатление, что В.Б. Данилкин либо не понимает ни всеобщего предназначения самообороны во всех армиях мира во все времена, сколько существуют войны, ни её отличия от организованной обороны как формы ведения военных действий по выполнению основной задачи при превосходстве противника, и путает два этих разных понятия, либо опасно переоценивает возможности последней.

Средства самообороны являются постоянным обязательным элементом штатного вооружения любых войск и сил, предназначенным во всех формах наступательных и оборонительных действий не для решения их главных задач, а для их непосредственной защиты в это время от сопутствующих других угроз. Самооборона является защитой войск и сил, выполняющих главную задачу в непосредственном соприкосновении с противником, и осуществляется в интересах успеха её выполнения и уменьшения своих потерь.

Для защиты с воздуха войск, сил, отдельных боевых единиц и даже воинов применяются соответственно зенитные средства - отдельные на своих позициях или встроенные в основное вооружение (в корабли, в самолёты, на бронетехнику, на транспортные средства и т.п.) и даже стрелковое оружие. Для самообороны от наземного противника применяются различные виды личного оружия (пистолеты, автоматы, карабины у командиров, экипажей и боевых расчётов), включая холодное оружие.

При любых системах организованной обороны страховка от безоружных контактов (столкновений) с вооруженным противником в непосредственной борьбе обязательна. Это не допускает изъятий и переподчинений никаких штатных средств самообороны никому другому.

Лишая сухопутчиков, моряков и десантников при выполнении своих главных задач боевого обеспечения их действий от ударов с воздуха самообороной своими штатными средствами ПВО и тем обрекая их на поражение, это ничего не прибавляет системе ВКО страны с 80% наиболее опасных для государства, особенно открытых полярных и азиатских направлений от Кольского до курильского побережий (схема № 1) и на 90% территории России, где наземных боевых действий сухопутные войска, надеемся, не допустят и войсковой ПВО там не будет. Системе ВКО это не нужно.

В связи с "особыми" взглядами Войсковой ПВО ВС на неведомую ей противовоздушную оборону страны, но настойчивое навязывание их объединения раскроем подробнее кратко сказанное по 1-му ошибочному положению статьи А. Кураева. Начнём с терминологии и понятий, и ответим, почему нет серьёзных оснований ни для абстрактного сравнения войсковой ПВО и ПВО страны по их предназначению, ни для конкретного практического объединения их в организационно единую структуру.

Во-первых, организационно самостоятельной оперативной структуры "ПВО Сухопутных войск", как уже сказано, никогда, в том числе и в войну, не было и быть не может. Этот вид ВС в войну сам распадается на подчинённые Ставке ВГК фронты. Высшим оперативным звеном войсковой ПВО может быть, и то условно, сухопутный фронт.

Прикрытие войск и фронтовых объектов своими зенитными ракетно-артиллерийскими войсками – это их противовоздушная самооборона своими штатными только зенитными средствами, осуществляемая в сухопутных звеньях (фронт, армия, корпус, дивизия, полк, батальон) по замыслам и под руководством самого командования прикрываемых войск в этих звеньях. Она является одним из видов боевого обеспечения боевых действий главных в наземной сфере борьбы сухопутных войск.

А защита всего тыла государства, который не способен самообороняться, так как не имеет ни функции, ни штатных средств самообороны, это его воздушно-космическая оборона специально создаваемой единой системой ВКО страны, осуществляемая по замыслам и под руководством не обороняемых объектов, а командования обороняющей системой ВКО. Реформаторы 20-х и строители противовоздушной обороны не только начала 30-х годов понимали, что "прикрытие войск" и "защита (оборона) тыла", их суть и содержание несопоставимо разные и в основном противоположные.

Во-вторых. Не только "ПВО СВ" как ПВО вида ВС в целом, но и "ПВО фронта" – это не единая самостоятельная всеуровневая организационная структура, наложенная на организационную структуру всех СВ или каждого подчиняемого Ставке ВГК сухопутного фронта. Это лишь условное понятие, терминологически охватывающее (на схеме № 3 слева) совокупность разноподчинённых реальных штатных структур сил и средств "войсковой ПВО" (ЗРАВ) фронтового, армейского, корпусного, дивизионного, полкового и батальонного подчинения.

Она не имеет собственных штатных войск и иерархического построения и не придаётся для общего прикрытия всех сухопутных иерархических структур под руководством единого начальника ПВО. А начальники войсковой ПВО всех уровней не образуют (схема № 3 слева) командную вертикаль руководства и боевого управления в масштабах ни всех СВ, как вида ВС, ни каждого фронта и не руководят их боевым применением. Этим соблюдается принцип местного единоначалия по уровням.

В Войсках ПВО страны практически всё устроено иначе. ПВО страны, наоборот, не только понятие, но и единая всеуровневая самостоятельная организационная структура (схема № 3 справа), наложенная на все обороняемые объекты страны. У неё есть и собственные штатные войска, и все иерархические структуры от округа, армии ПВО до полка, дивизиона (батальона) и батареи и они подчиняются строго по вертикали только своему командованию, а не руководителям обороняемых объектов.

Каждая обороняющая структура Войск ПВО (армия, корпус, дивизия, полк) принимает решения, ставит задачи и управляет всеми подчинёнными ей структурами, но никак не связываясь с обороняемыми объектами, районами или отраслями экономики, которые здесь просто не причём. В них соблюдены прямая командная вертикаль руководства и боевого управления и принцип общего единоначалия, который сухопутчики всё время пытаются превратить в двуначалие вмешательством в руководство объединениями и соединениями Войск ПВО страны "сбоку".

В-третьих. "Войсковая ПВО" в структурах не выше бригад ЗРАВ, а более крупных структур им и не надо по мобильности и возможностям включения в группировки прикрываемых войск, в целом не является одной самостоятельной иерархической организационной структурой (схема № 3 слева). Её войска штатно распределены и закреплены за каждым структурным звеном (уровнем) иерархической организационной сухопутной структуры: фронтовым (округ, фронт), армейским (армия, отдельный корпус) и войсковым (корпус, дивизия, полк, батальон). Там они непосредственно подчинены соответствующему командующему (округом, фронтом, армией) или командиру (корпуса, дивизии, полка, батальона) вполне разумно – на основе единоначалия – и никакому ещё начальнику (не командующему) ПВО "командовать" просто не требуется. Ему там и "вклиниться" некуда!

Во всех прикрываемых сухопутных структурах от фронтовой до батальонной их командующие (командиры) сами принимают решения на применение своих "средств ПВО" (ЗРАВ), ставят им задачи и управляют, а в динамике борьбы корректируют решения и действия по мере изменения трёх факторов: наземной обстановки, воздушной обстановки, и своих намерений, которые в их руках и которые они знают несравненно лучше и раньше всех "посторонних".

Но каждая прикрываемая сухопутная структура делает это только для своих штатных прикрывающих их бригад, полков, дивизионов, батарей ЗРАВ сообразно обстановке и динамике её изменения только на своих уровнях, в своих границах ответственности, не согласовывая свои решения ни с решениями других прикрываемых и прикрывающих структур, ни с начальниками ПВО вышестоящих и нижестоящих прикрываемых структур. Таких обменов информацией в динамике борьбы нет и никому ещё не приходило в голову их организовывать, а тем более автоматизировать.

В-четвёртых. Начальник, и правильно, что не командующий, войсковой ПВО в СВ и тем более в ВС РФ, не имея в собственном штатном подчинении никаких войск, не имеет прав, да и не может сам создать самостоятельную систему "войсковой ПВО ВС" из войск и сил ПВО двух видов ВС (СВ и ВМФ) и одного рода войск (ВДВ), остающихся в их подчинении. Он не имеет прав и не может принимать никаких решений на самостоятельное применение средств ПВО никаких звеньев СВ, ВМФ и ВДВ и тем более руководить их боевым применением. Это делает командование прикрываемых структур, которое конкретнее знает и задачи, и выучку своих войск и отвечает за них.

Начальник "Войсковой ПВО ВС", коль уж она создана, мог бы осуществлять какое-нибудь специальное руководство, например, участвуя в общей боевой подготовке к выполнению боевых задач под руководством командования прикрываемых объединений, соединений и частей СВ, ВМФ и ВДВ. Но оно всё равно конкретнее знает как задачи, так и выучку своих войск и отвечает за всё. В этой связи ему надо ещё суметь найти занятие, не мешающее командованию прикрываемых войск применять свои штатные "средства ПВО".

Главком Войск ПВО страны не только может и имеет право, но и обязан создавать систему ПВО страны из сил ПВО только одного, подчинённого ему вида ВС (Войск ПВО). Он, а также командующие объединениями (округом, армиями) ПВО и РКО и командиры соединений (корпусов, дивизий) ПВО и РКО в отличие от Начальников Войсковой ПВО ВС, ПВО округа, фронта и ниже каждый имеет в собственном штатном подчинении войска, структурированные строго по вертикали. На основе вышестоящих каждый из них принимает собственные решения на применение войск не только своего, но и всех нижестоящих звеньев и под руководством вышестоящего прямого командования руководят их применением. Они сами командующие и командиры, а не начальники ПВО при руководителях обороняемых объектов.

Только совершенно не имея никакого понятия об этих коренных различиях, не понимая, что ПВО организуют и ведут в войсках прикрываемые, а в тылу прикрывающие структуры и даже не представляя себе разницы в предназначении и самой сути Войсковой ПВО и ПВО страны, не отличая самооборону от организованной обороны, можно думать об их аналогичности, совместимости и тем более о сведении ("интеграции") в одну оргструктуру. Это был бы ещё один подобный ВВС и ПВО уродливый "гибрид ужа и ежа", сотворив который, тоже годами ломали бы голову, думая, что с ним делать, где и как его применять.

В-пятых. В связи с тем, что объекты тыла страны и коммуникации в отличие от группировок войск стационарны и "дислокации" не меняют, Войска ПВО страны заблаговременно в мирное время развёртываются в заранее известных местах. Это позволяет строить именно единую, структурированную иерархически систему ПВО (ВКО) страны и слаживать войска не в развёртываемых в военное время или на учениях группировках, а на боевых позициях, с которых они и будут решать свои боевые задачи. Управление в ней осуществляется централизованно по вертикали.

Войсковая же ПВО будет развёртывать боевые группировки лишь накануне или даже в ходе военных действий не в местах своей казарменной дислокации, а в районах (местах) их ведения прикрываемыми сухопутными войсками. Они не всегда совпадают с районами их дислокации в мирное время и не всегда могут быть точно известны заранее.

В силу стратегической мобильности объектов прикрытия (войск) и в связи с отсутствием самостоятельной собственной иерархической организационной структуры войсковой ПВО никакая единая система войсковой ПВО из зенитных средств всех уровней (армия, корпус, дивизия, полк, батальон) ни в ВС РФ, ни в СВ (межокружной, межфронтовой), ни в сухопутном фронте или армии принципиально не создаётся. В сухопутных фронтах (отдельных армиях) противовоздушная оборона по единому (общему) замыслу может создаваться лишь перед началом очередных операций. Далее она образуется (складывается) и изменяется на каждом уровне с предопределяемыми обеими сторонами изменениями наземной и воздушной обстановки на нём и принимаемых решений, поэтому централизованно вестись и управляться по вертикали тоже не может.

В-шестых. В отличие от Войск ПВО страны, как структуры оперативно-стратегического уровня (масштаба) "Войсковая ПВО" то ли ВС МО, то ли СВ при наличии в ней оргструктур не выше зенитных бригад и не имея ни зенитных объединений, ни истребительной авиации, ни системы ПВО оперативных масштабов, естественно, не имеет и своего оперативного искусства. Во взглядах и предложениях её руководства даже не просматривается оперативный уровень мышления. Как и полагается всякому роду войск, "Войсковой ПВО" соответствуют только тактические масштабы (уровень) организации и ведения борьбы в основном с тактическим воздушным противником, а её командованию - только тактические военный кругозор и уровень мышления. При не "богатой" в отличие от Войск ПВО страны должностной командной иерархии: командиры зенитных дивизиона, полка и бригады, а выше – только начальники ПВО дивизии, корпуса, армии, фронта – опыта не нужного им оперативного руководства ПВО даже и приобрести негде.

Поскольку в виде ВС "Войска ПВО страны" все названные моменты выглядят иначе, чем в роде войск "Войсковая ПВО", и в целом наоборот, то нет и предмета серьёзных дискуссий между родом войск одного вида ВС и другим видом ВС, если каждый занимается своими проблемами или проблемами взаимодействия, а не поползновениями на соседнее, в частности, на присоединение к наземной сфере вооруженной борьбы ещё и воздушной и даже воздушно-космической сферы для каких-то других целей.

Остаётся не раз вспоминать, насколько разумными были первые, не заражённые "ведомственной" болезнью и карьеристскими заботами беспристрастные реформаторы Красной Армии во главе с М.В. Фрунзе в 20-х годах да и репрессированные дальновидные военачальники 1-й половины 30-х годов, предложившие двум предназначениям ВВС – действиям по войскам и по объектам тыла – противопоставить две структуры ПВО – войсковую и пунктовую. А как хорошо войсковая ПВО и ПВО ТС без взаимных посягательств (на войне не до них) взаимодействовали в Великой Отечественной войне, удостоившись самых высоких оценок Г.К. Жукова! А его послевоенные очень компетентные оценки и похвалы весомы и фундаментальны!

Поставив наряду с наземными и противовоздушные военные действия в войне, он по крупному, лаконично и ёмко заявил (специально повторим ещё раз):

"В ходе Великой Отечественной войны наши Вооруженные Силы в совершенстве овладели искусством ведения не только крупных операций и полевых сражений, но и борьбы в воздухе с сильным и опытным воздушным противником. При этом борьба на земле и в воздухе осуществлялась в тесном взаимодействии и согласованно по целям и задачам".

Ссылаясь на него, поучительно отметить и достойное подражания "надведомственное" развитие военных взглядов самого Г.К. Жукова, в том числе и на противовоздушную оборону страны в ходе Великой Отечественной войны и после неё. Этого тоже нельзя не знать!

Воздавая должное и ставя в пример развитие военных взглядов Г.К. Жукова, вспомним, сколько попыток и усилий он предпринимал в самом начале войны для спасения неудачной довоенной ПВО страны, созданной с его участием хотя и ошибочно на основе военных округов, но разделённой на войсковую и пунктовую.

Напомним, что всего через две недели после его вступления в должность начальника Генерального штаба приказом Наркома обороны было введено разработанное Генштабом и описанное выше "Единое оперативное построение противовоздушной обороны территории страны" в виде 13-ти зон ПВО на основе военных округов. Как Г.К. Жуков ни пытался правами начальника Генштаба вдохнуть жизнь в это мертворождённое "детище", ничего не получилось.

После отчаянных, но безуспешных попыток спасти довоенную ПВО ТС в 1941 г. Г.К. Жуков понял, что сухопутные фронты, занятые наземной борьбой, а тем более военные округа, которые со времени их рождения в ходе военной реформы Д.А. Милютина (в 1862 г.), пока не преобразовывались во фронты, никогда никакими, даже наземными военными действиями сами не руководили, тем более не могут и не должны руководить по совместительству одновременно и резко отличающейся от сухопутной, несоизмеримо более динамичной и объемной противовоздушной обороной территории страны в ранге территориальных структур.

Военные округа и сухопутные фронты оказались структурами, не только не предназначенными, но и вообще не пригодными в качестве основы ПВО территории страны, а оправдала себя самостоятельная система ПВО ТС, созданная в начале войны. Разобравшись в этом в первые пять месяцев очень дорогой ценой военных и гражданских жертв и разрушений, довоенную организацию ПВО ТС ликвидировали. Повторим также, что в послевоенные годы было ещё шесть рецидивов ликвидации единой самостоятельной системы ПВО страны с возвратом войск ПВО ТС в военные округа (1948-й, 1949-й, 1951-й, 1953-й, 1955-й, 1978-й гг.). Все они заканчивались скандальными провалами и прогрессивные руководители тех поколений в конце концов от этой затеи отказалась.

После войны Г.К. Жуков очень глубоко осмыслил и подытожил свою военную деятельность, уроки и опыт войны, в том числе по ПВО, в неопубликованном труде "Советская военная стратегия в 1941-1945 гг." обнаруженном в президентском архиве генерал-полковником Ю.А. Горьковым. Там он дал противовоздушной обороне и её роли в прошлом и в будущем самую масштабную, глубокую и дальновидную оценку из всех кем-либо когда-либо дававшихся ей.

Оценивая роль и значение противовоздушной обороны в будущих войнах, он писал: "Война показала исключительное и первостепенное значение противовоздушной обороны страны и войск. Наделения ПВО, способная отразить удары противника, особенно в начале войны, создаёт не только благоприятные условия для вступления в войну Вооруженных Сил, но и даёт стране возможность более организованно перестроиться на военные рельсы, не говоря уже о том, что не будет серьёзно поколеблено моральное состояние народа".

Являясь заместителем Верховного Главнокомандующего, а значит ответственным и за ПВО как фронтов, так тыла страны, но командуя в конце войны ещё и главным сухопутным фронтом, Г.К. Жуков в отличие от В.Б. Данилкина был озабочен не интеграцией войсковой ПВО в общую систему ПВО страны, а усилением прикрытия сражавшихся войск для уменьшения их "значительных потерь", и защиты тыла и коммуникаций для обеспечения скорейшего достижения "победы в войне". И он был удовлетворён, что, добившись от Ставки ВГК переложения на Западный фронт ПВО обороны одерских плацдармов, которые под недостаточным прикрытием войсковой ПВО больше восстанавливались, чем функционировали, "высвободил для прикрытия сражающихся войск силы ПВО численностью до 4-х зенитных дивизий войсковой ПВО".

Но обратим внимание, к чему он стремился и как это делал. Он добивался не передачи тысячепушечного 5-го корпуса ПВО Западного фронта ПВО, действовавшего за его 1-м Белорусским фронтом в районе Варшавы, в его подчинение, и не "интеграции" ПВО своего фронта и ПВО ТС в единую ПВО, растягивая его в глубину. Он добивался передачи задачи ПВО одерских плацдармов, с которых готовил Берлинскую операцию, Западному фронту ПВО, наоборот, для сокращения глубины своего фронта и усиления прикрытия 1-го эшелона своих войск всей своей войсковой ПВО. А для координации действий средств ПВО 1-го Белорусского фронта и выдвинутого по его просьбе на Одер 5-го корпуса ПВО ТС он ввёл подчинённого командующему Западным фронтом ПВО командира корпуса (М.В. Антоненко) в состав военного совета своего фронта. Это же совсем другая логика!

Полководцу важнее было смотреть вперёд на своего противника и решать одну задачу, а не "грести под себя всё", чтобы потом оглядываться назад на свой тыл и тыл страны и пытаться командовать ещё и там. За тылы Г.К. Жукова и соседних сухопутных фронтов отвечал командующий Западным фронтом ПВО (Журавлёв Д.А.). Наверное и логика современного начальника "Войсковой ПВО" не должна быть противоположной. Необъятное "от Москвы до самых до окраин, с южных гор до северных морей" всё-таки, действительно, объять нельзя, особенно не в мирное время, а на войне. Каждому должно быть своё. А набирающий "под себя" в мирное время по личным мотивам, в войну будет расплачиваться за это, каяться и просить реорганизаций. Таких и добровольных и принудительных примеров ведь было немало!

После ликвидации Войск ПВО страны как вида ВС и развала самостоятельной системы ПВО в России военные округа как основа ПВО и ВКО "всплыли" вновь. Появились ли для этой "основы" новые основания или это ещё один, 8-й возврат в прошлое не знающих его наследников? Обоснований, аргументов или доводов, кроме жажды власти, у них нет.

В интересах грамотного формирования взглядов на единую систему ПВО, а тем более на единую систему ВКО государства и на возможность её создания на основе пресловутых военных округов уясним правильное словарное определение, что военный округ – это "военно-административная единица, территориальное общевойсковое объединение, в которое входят соединения, части, военно-учебные заведения и различные местные учреждения". Как видим, там только ВКО государства и не хватает. А "ничем не командующему" командующему военным округом военного времени после ухода сухопутного фронта вроде бы и без "командования" хватит, чем заниматься, было бы только кем.

И.Д. Сергеев в меру своей военной компетентности обещал совершить научный переворот и "придать военным округам", не раскрывая, каким – мирного или военного времени – "статус оперативно-стратегических командований". Но он, если вообще знал, то не учёл, к чему привела в 1941 г. перегрузка военных округов и сухопутных фронтов несколькими разными задачами, да и вряд ли чётко представляет, какие в глубине страны решаются оперативно-стратегические задачи. Там ведь решается только две таких задачи – нанесение ядерных ударов РВСН и борьба со средствами ВКН в полёте системой ПВО (ВКО) страны. Кроме них в глубине за линией фронта никаких сухопутных, морских и десантных "оперативно-стратегических" задач нет и округам этот статус нужен разве что для борьбы с "внутренним" противником на тактическом уровне.

О переложении на военные округа "по совместительству" со штатными обязанностями руководства решением ещё одной, в сущности, более лёгкой из этих двух задач - "нанесения ядерных ударов по приказам Верховного Главного Командования" ни И.Д. Сергеев и никто не говорит и передавать их не предлагает. Этого, понятно, делать нельзя. А вот передать руководство более сложной и не по сухопутному динамичной борьбой не на поверхности, а в пространстве на скоростях не до 50 км/сутки (2 км/час), а даже на дозвуке до 1000 км/час при располагаемых временах на корректировки решений не сутками или часами, а десятками и единицами минут, переложить на военные округа в 8-й раз можно, хотя у всех непрофессионалов оно всегда проваливалось. Что здесь: логика, непонимание или ведомственность? Хорошо, что эту не нужную затею не осуществили.

Поскольку давно замечено, что разумные идеи и мысли приходят при занятии своим знакомым делом, то лучше так поступить и в этом случае. Ведь в своей области Сухопутным войскам и в том числе "Войсковой ПВО" надо разобраться в очень многом. Есть опасность, что СВ повторяют стратегическую ошибку ВВС, закостеневших на фронтовой авиации поля боя в наземной войне, опасно отставших от современного оперативно-стратегического воздушного противника и ставших "реликтовыми", ни на что не способными в войнах с индустриально развитыми странами.

Увлёкшись захватом ПВО и ВКО, Сухопутные войска тоже могут закостенеть на нереальной и не нужной индустриально развитым государствам наземной войне и так же отстанут в подготовке против современного наземного противника. Ведь не собираемся же мы ходить "в штыковые атаки" на самонаводящиеся авиаракеты и управляемые авиабомбы США и НАТО, сбивать их десантно-акробатическими приёмами "каблуком по голове" или отвечать ядерными ударами оставшимися после 12-летней реформы 3-мя видами ВС и 3-мя родами войск? Не на горизонте, а уже ближе и не силуэты, а реальный образ совсем других названных Министром обороны ещё двух типов более вероятных и резко отличающихся от "классического" наземных противников!

1-й новый тип противника. Это агрессивные развивающиеся государства, например, исламские фундаменталисты, призывающие к созданию из 19-ти государств реакционного мирового исламского халифата с 25-миллионной армией фанатиков и смертников (в годы войны в СССР было порядка 10 млн.). Выстоит ли против хотя бы одной пятой из них новая надежда нынешних реформаторов – не свойственные (если не сказать чуждые) для Руси "немногочисленные хорошо вооруженные и оплачиваемые" наёмные контрактники? Или после "миротворческих экспериментов" с ними и впредь на войне потребуется всему народу России самому исполнять извечный священный долг по защите Отечества и совершать всенародный подвиг? Хорошо ещё, если народ окажется обученным, технически вооруженным и патриотически воспитанным, как прежде? Только откуда всё это возьмётся? Кто этой проблемой и когда займётся и теоретически и практически? Может на таких противников и переориентировать развитие наших СВ и Войсковой ПВО, освободив их от добровольной пламенной заботы о ВКО тыла страны и об отражении воздушно-космической агрессии индустриально развитых государств Сухопутными войсками, ибо перекрёстно Войска ПВО с их задачами не справятся?

2-й новый тип противника. Это хорошо организованные внутренние сепаратистские силы, действующие в отличие от регулярных ВС масштабными централизованными и хорошо организованными партизанскими методами борьбы при мощной материальной, моральной и людской поддержке международного терроризма и наркобизнеса. В моральной стойкости им тоже не откажешь. Пока мы дискутируем, дело ли ВС МО воевать внутри страны, этими методами борьбы войска уже вынуждены овладевать сами. А когда у СВ официально дойдёт очередь до научной разработки этой проблемы? Войска ПВО за них этого тоже не сделают, а другие силовые структуры РФ в бессилии уже расписались. С новыми типами противников Войска ПВО ничего не сделают, кому бы их не подчиняли или кто бы ими не командовал.

А Финляндия в 1939-1940 гг., Афганистан, Чечня, Ирак и Югославия в наше время убедительно учат, как готовить Вооруженные Силы "вообще" и ходить на каждую конкретную войну без специфической подготовки именно к ней и к её особым условиям.

В этом отношении Сухопутные войска по большому счёту никогда не отличались ни военной дальновидностью, ни усвоением уроков прошедших, ни глубиной прогнозирования специфики предстоящих войн. Вдумаемся, к ведению какой из названных войн, да и к Великой Отечественной войне они оказывались подготовленными специфически?

Готовясь сражаться на полях Европы, мы стараниями лихих кавалеристов времён Гражданской войны не поняли механизации и моторизации армии и делали ставку "на коня", а не "на мотор". В Финляндии мы оказались без зимней одежды, в Афганистане без горной обуви, везде без продуманной экипировки и даже без соответствующих условиям борьбы и особенностям конкретных противников стратегии и тактики её ведения. Всегда всё рождалось в ходе борьбы ценой превосходящих противников наших потерь и поражений. Так что? Не торопясь, начнём обучаться и для неведомых конфликтов с новыми типами противников только после их начала ценой неоправданных потерь и жертв? Или повторим чеченскую попытку воевать классическими методами регулярной армией?

В связи с изложенным для Вооруженных Сил РФ важна не столько инициативная от видов ВС и родов войск "интеграция" всех ВС для борьбы с воздушно-космическим противником под их "ведущую" роль, но и их организованная "дифференциация" для борьбы каждого вида ВС и рода войск со "своим" заранее изученным противником по его сбалансированному предназначению и роли в ВС и в войне.

Проявляя поразительное упорство в борьбе за ПВО страны, а сейчас за её войска и силы в ВВС, сухопутные претенденты тем не менее колеблются. Они боятся одного: предлагать отвергнуть бесспорные опыт и уроки войны по ПВО о единой авиационно-зенитной обороне страны с её предназначением для борьбы с СВН над всей территорией страны, тем более, что сейчас она простреливается вся, и вернуться к довоенной только зенитной обороне отдельных объектов в границах военных округов (фронтов) на сухопутных направлениях. А боязнь эта очень обоснованная.

Во-первых. Ни один даже мало-мальски грамотный человек такого рецидива просто не поймёт. Ведь не только научных обоснований, но и доводов для отказа от важнейшего урока войны, кроме жажды власти и поддержки свыше, не существует.

Во-вторых. Замахнувшись на это, придётся вступить в ни научно, ни практически не обоснованную борьбу не только с ПВО за зенитные средства, но и с ВВС как за истребители-перехватчики ПВО, так и за фронтовые истребители, разваливая и этот, безразлично, объединённый с ПВО или разъединённый, но очень нужный и важный вид ВС. А руководство ВВС в отличие от руководства ПВО постоять за себя сумеет, да и для всех нелепость этого ещё более очевидна, чем присоединение ПВО страны. В общем надо будет далеко зайти и поддержки свыше может не хватить.

В-третьих. Несколько поколений сухопутчиков уже семикратно накомандовали противовоздушной обороной, а нынешние и дважды армейской авиацией. В этой связи просто не верится, что даже они рискнут брать на себя полностью всю борьбу с воздушным противником совместной авиационно-зенитной обороной не только во фронтовой полосе, а на всей территории страны, которую современные стратегические и оперативно-тактические ВВС США и НАТО простреливают насквозь главным образом не с сухопутных, а со всех остальных направлений.

Призрак борьбы "на два фронта" и с ПВО за зенитные средства и с ВВС за истребительную авиацию пока придерживает рвение к "интеграции войсковой ПВО ВС МО в общую систему ВКО страны", помня поговорку "и хочется и колется". Опасность не только не добавить новых "чинов, наград и званий", но и лишиться уже имеющихся, существует, ибо слишком велика ставка: военная безопасность всего государства! Не поймём этого сами, всё равно "вразумит" агрессор. Вопрос – когда и какой ценой?

В то же время расти по службе можно и в существующих структурах, не приспосабливая их "под персоны".

Изложенные коренные и многие другие различия не исчерпывают все причины отсутствия предмета серьёзных дискуссий между родом войск с функцией боевого обеспечения борьбы главных сил своего вида ВС и между другим видом ВС с функцией самостоятельного ведения борьбы.

Помимо названных никем никак не проработанных вопросов в вынашиваемую сухопутчиками "идеологию" супервойсковой ПВО "всея Руси" совсем не вписывается проблематика Ракетно-космической обороны, включая "нестратегическую ПРО, которую уже оторвали от ВКО таким же инициативным созданием Космических войск. Тогда в какую же названную в журнале "ВКО", но реально не существующую "общую систему ВКО страны и ВС" интегрироваться В.Б. Данилкину с его "Войсковой ПВО ВС"? Не в её ли саму с присоединением к ней зенитных средств ПВО из ВВС, раз больше от ВКО ничего не остаётся?

В этих условиях "великодержавные" планы изначально "Войсковой ПВО СВ", "преобразованной" затем "под личность" в фантастический конгломерат "Войсковая ПВО ВС", не меняя конечной цели, поручили ещё раз откорректировать специальной Комиссии во главе, увы, с ... В.Б. Данилкиным. Но "шкуру" Войск ПВО страны стали делить по-другому.

Руководством Войсковой ПВО ВС МО вынашиваются не менее опасные для обороны страны и особенно для видов ВС и родов войск, но менее рискованные и "более проходные" для реформаторов намерения: не ввязываясь в борьбу ещё и с ВВС за истребительную авиацию и, рискнув при "безальтернативности" всё-таки отвергнуть уроки войны по ПВО, изъять зенитные средства ПВО страны из "объединённых" ВВС (из армий ВВС и ПВО) и включить их в состав не Сухопутных войск, а в уже образованный бессмысленный конгломерат средств ПВО СВ, ВМФ и ВДВ под названием Войсковая ПВО ВС, чтобы создать аналогичный Космическим войскам ВС новый род войск ПВО – Противовоздушные войска ВС и о единой ВКО забыть.

"Смелость" намерений и энтузиазм реформаторов поражают не только уровнем военной грамотности и отсутствием научных обоснований и просто логики, но и формально - полным пренебрежением к принимаемым при отсутствии единой военной идеологии строительства всех ВС и в том числе ВКО отдельным, к сожалению, нередко противоречивым государственным решениям. Не трудно понять, что такое завершение начатого Космическими войсками организационного закрепления раздельных ПВО и РКО пойдёт вразрез с названными выше уже принятыми на государственном и высшем военном уровнях решениями о создании единой системы ВКО государства, да и хотя с преждевременным, но всё-таки сделанным заявлением Президента на совещании 2 октября 2003 г. о прекращении "радикальных реформ".

Зададимся вопросом: а что произойдет в случае победы "военных сепаратистов", прикрывающихся лозунгом "интеграции" РКО и Войсковой ПВО ВС МО " в отвергаемую ими же "общую систему ВКО страны"?

ПЕРВОЕ. Никакой единой системы Воздушно-космической обороны государства не будет. Она организационно расчленится на противовоздушную и ракетно-космическую оборону с распределением административной ответственности за них двух самостоятельных структур без единого оперативного руководства борьбой с единым воздушно-космическим противником (ВКП).

ВТОРОЕ. Авиационно-зенитная противовоздушная оборона всей территории страны расчленяется на понятную только ВВС авиационную "борьбу за господство в воздухе" со смешением ударных (наступательных) и оборонительных задач и сил и на понятную только СВ зенитную оборону войск – как на поле боя, так и отдельных объектов в тылу страны с не предлагаемыми В.Б. Данилкиным распределениями ни административной ответственности, ни оперативного руководства всей борьбой с ВКП.

ТРЕТЬЕ. Хотя и под лозунгами "интеграции" в "общую систему ВКО страны", сепаратисты и РКО и Войсковой ПВО ВС МО полностью перечёркивают весь исторический опыт развития воздушно-космической обороны и отвергают все уроки Великой Отечественной войны и послевоенного строительства ВКО как в СССР и России, так и в США.

В то же время, не обосновывая ничего нового, они предлагают по сути просто 8-е повторение расчленения ПВО Советского Союза во всех названных выше отвергавшихся её "реорганизациях". От чего ушли и к чему пришли? А что, если "новаторам" вместо самодеятельности хотя бы ознакомиться с родной историей? Они поняли бы: предлагаемое ими не посильно не только СССР, но и США!

В чём причина описанной организационной чехарды и с чего начинать приводить военное строительство в нормальное состояние на грамотной и проверенной жизнью основе?

В СССР и в России военная и техническая реализация работ, по крайней мере, по ВКО, всегда велась в условиях не только ресурсных ограничений, но и ведомственной "подковёрной борьбы". Она предпочитается открытой борьбе мнений "на ковре" и, к сожалению, пока побеждает. Это не делает чести реформаторам да и руководству, но это правда.

Происходящее в России уму не постижимо...

То ли все самоотверженно трудятся на благо Отечества, но без организатора одна рука в собственном усердии не ведает, что делает другая. То ли творится полный произвол и каждый безнаказанно делает только то, что нужно ему, не считаясь с общими интересами и невыгодными ему принятыми решениями. То ли (впору и заподозрить), что некие "потусторонние силы" зомбируют наших реформаторов и хотят на Руси повторить библейское "вавилонское столпотворение".

Всё сказанное свидетельствует о сохранении, и видимо ещё надолго, нежелательных, тормозящих военное строительство, особенно создание надёжной для будущих войн и ресурсно обеспеченной системы ВКО государства, но свойственных нашему "менталитету" трёх пороков:

1) продолжающегося непонимания руководством сути ни проблем воздушно-космической безопасности России, ни проблем её воздушно-космической обороны;

2) отсутствия цельной и твёрдой единой военной идеологии строительства ВС, побуждающего виды ВС и рода войск к центробежным ведомственным инициативам, действующим вразнос;

3) волюнтаризма руководства с намерением и дальше решать такие проблемы только "собственными сила ми" - кабинетно без привлечения военной науки, которой оставляется ждать мудрых решений, по прошлому опыту иногда и удающихся, а также гадать, какой стороной к ВКО повернётся фортуна.

А чтобы устранить эти пороки, надо, наконец, понять всем, что волюнтаристский подход методом "слепого тыка" не безобидно "альтернативен" научному доказательному подходу. Большие опыт и практика показывают, что он и вреден для государства. Вопреки кажущемуся он более затяжной по времени и более затратный по непоследовательности реализации. 50 лет научной деятельности предоставили редкую возможность быть очевидцем постоянного "бега на месте" многих поколений и нараставшей после них "горы не сбывавшихся намерений". Чем бездарнее и безграмотнее поколение, а такая тенденция с превращением высшего военного образования из фундаментального 5-летнего в 3-х и 2-летнее "облегчённое" усиливается, тем сильнее оно "бежало". Во времени от них всегда отставали, а то и оставались на месте только проблемы военного строительства ВС.

Главными ему помехами и впредь будут оставаться отсутствие твёрдых единых взглядов у руководства, предопределяющее шараханья из крайностей в крайности и зигзагообразный ход "военной реформы", которые и привели к полному рассогласованию организации нынешних ВС МО с их предназначением и задачами в будущих военных конфликтах, а также, как всегда "заполняющий пустоту" ведомственный сепаратизм.

Для исправления положения необходима разработка и жёсткая реализация научно обоснованной единой военной идеологии оборонного строительства в государстве и в том числе организационного строительства ВС, с пресечением "военного сепаратизма" отдельных ведомств (структур) и профессионалов ВС МО не в государственных интересах. Практическим действиям должны предшествовать научные дискуссии, официальные коллегии Министерства обороны и координация Совета безопасности.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Приближающиеся юбилеи – 90-летие дореволюционной российской и 80-летие советской ПВО страны профессионалы ВКО России воспринимают со смешанными чувствами оптимизма и горечи.

С одной стороны, у специалистов ВКО остаются мощные стимулы для активной деятельности, которые вселяют оптимизм.

Во-первых, на схемах № 1 и № 2 видны угрозы с воздуха, нависающие над Россией. Они очень серьёзные. А на Югославии видно, как они могут реализоваться и против России. Это надо признавать! Переоценка себя и самомнение о нашей исключительности не обоснованы и опасны!

Во-вторых, в многочисленных официальных документах и выступлениях высших руководителей сквозит обусловленная непониманием сути проблем воздушно-космической безопасности и обороны России сплошная терминологическая, понятийная и концептуальная (идеологическая) путаница, затрудняющая не только принятие разумных решений, а даже взаимное понимание. Она требует прояснения и однозначности, а это на совести учёных и педагогов.

В-третьих, схема № 3 демонстрирует, на каких низких методическом, теоретическом и квалификационном уровнях обсуждаются "в верхах" пути воссоздания бездумно разваленной ВКО страны, да и всех ВС России. А ведь и на совести ввузов поспешные выпуски 3-х и 2-летних недоучек по высшему образованию, которые, выходя на высокие должности, так "укрепляют" безопасность Отечества.

Долг учёных и педагогов помочь руководству преодолеть существующие некомпетентность и неразбериху, 12 лет не позволяющие выйти на грамотное решение вопросов. И этот долг надо исполнить, а за прошлые долги рассчитаться!

С другой стороны, специалистам ВКО доставляют огорчения очень частые ошарашивающие "сюрпризы" в виде непродуманных "келейных" решений или "экспромтных" обещаний и заявлений по серьёзнейшим вопросам, особенно когда к учёным и педагогам вначале не прислушиваются, а потом обязывают разъяснять их, учить военные кадры и даже "обосновывать" плоды творчества реформаторов.

В результате такого перевёрнутого с ног на голову "нетворческого взаимодействия" науки и руководства Россия и пришла к тому, что в отличие не только от США за океаном, но даже и от НАТО в Европе у неё, наоборот, есть угрозы, но нет защиты от них.

Систему ВКО страны развалили. Войска ПВО растащили по наступательным видам и родам ВС. Одну из самых универсальных, широкодиапазонных и многопрофильных Академию ПВО и РКО им. Г.К. Жукова с почти полувековым опытом комплексного совместного обучения всех специальностей ВКО ликвидировали. Оперативное искусство ПВО и ВВС их объединением, а также РКО свели на нет и 7-й год его несмотря на все потуги руководства и принуждение науки создать не удаётся и не удастся. А что осталось? Умирающая последней надежда?

Спасибо, что не удосужились лишить профессионалов ВКО хотя бы праздника "блаженной памяти Войск ПВО страны". Это уже хорошо, ибо на него имеют право многие: не только оставшиеся в бывшей Военной академии ПВО имени Г.К. Жукова пять участников Великой Отечественной войны и несколько десятков выполнявших по всему свету интернациональный долг, но и все военные и гражданские люди России, которые десятилетиями совершенствовали и развивали противовоздушную и воздушно-космическую оборону своей страны, а в боях и сражениях умело и мужественно осуществляли её. Поэтому праздник для всех! Это их жизнь и история Отечества вместе! Вычёркивать их из памяти поколений нельзя!

Вот, к сожалению, праздник получается не только "со слезами на глазах" и "с сединою на висках", как поётся в песнях, но и "с болью в сердцах" ветеранов.

Однако будем надеяться! Может руководство, наконец, внемлет разуму и научным аргументам либо новым событиям в мире, которых долго ждать наверняка не придётся. А может ему в страшном сне приснится повторение Югославии над Россией и оно, проснувшись в холодном поту под впечатлением, спохватится не так поздно, как Советский Союз в 1941 году, и надежда на воздушно-космическую безопасность Отечества всё-таки не умрёт.

Автор благодарит Тверской филиал ОАО Страховой дом "Военно-страховая компания" (директор Сорокин Николай Ильич), Тверское представительство Финансовой корпорации "Социальная инициатива и компания" (исполнительный директор Завражин Валерий Викторович) и бывших своих сослуживцев - ветеранов Войск ПВО страны за материальную поддержку издания брошюры.

Брошюра на сайте "ВКО" публикуется в авторской редакции.
Комментарии
Добавить комментарий
  • Читаемое
  • Обсуждаемое
  • Past:
  • 3 дня
  • Неделя
  • Месяц
ОПРОС
  • В чем вы видите основную проблему ВКО РФ?